Датским подпольщикам было приказано найти драгоценную бутылку профессора Бора прежде, чем ее обнаружат немцы. Похищение бутылки явилось одним из героических подвигов войны, так как ее надо было вынести из-под носа охраны, которую немцы выставили у лаборатории доктора Бора, как только обнаружили его исчезновение.
Датское же пиво выпили в честь датских подпольщиков, когда они доставили обещанную бутылку с тяжелой водой.
В лаборатории профессора Бора была и другая бутылка— химический сосуд с азотной кислотой. Немцы, занявшие лабораторию, не обратили на нее никакого внимания. В кислоте была растворена большая золотая медаль доктора Бора, медаль лауреата Нобелевской премии, которую он получил в 1922 г. и которая была спрятана там до конца войны, чтобы не стать добычей немцев. По возвращении доктора Бора золото извлекли из азотной кислоты и восстановили медаль во всем ее блеске.
Как только на гигантских заводах Ок-Риджа (штат Теннесси) был получен первый небольшой кусочек урана-235, его отвезли со специальным курьером в Лос- Аламос (штат Нью-Мексико), где создавалась атомная бомба. Курьеру, который вел машину, конечно, не сказали, что находится в драгоценной коробочке, но он слышал жуткие истории о том, что производят в Ок-Ридже, включая и рассказ о«луче смерти», и чем дальше он ехал, тем больше нервничал. Он решил при первом же подозрительном признаке в поведении коробочки, спрятанной позади него, бежать что есть сил.
Когда он проезжал по длинному мосту, то неожиданно услышал сзади громкий выстрел. Как одержимый, он выпрыгнул из машины и побежал так быстро, как никогда не бегал в своей жизни. Потом, измученный, остановился, чтобы проверить, цел ли он. А тем временем за его машиной уже вырос громадный хвост других, нетерпеливо сигналящих машин.
Когда он осторожно вернулся к брошенной машине, то, к своему удивлению, обнаружил, что как машина, так и коробочка целы. Но едва он сел за руль и приготовился продолжать путь, как снова раздался громкий выстрел, и снова инстинкт самосохранения заставил его помчаться из всех сил прочь. Лишь после того, как разозленный полисмен догнал его на мотоцикле и курьер предъявил правительственные документы, он узнал,' что выстрелы доносились с расположенного поблизости военного полигона, где испытывались новые артиллерийские снаряды.
...Жизнь в Ок-Ридже проходила в атмосфере нереальности. Люди работали на огромных заводах, потребляющих громадное количество сырья, а из ворот заводов выезжали лишь длинные вереницы пустых грузовиков.
Когда я спросил одного рабочего, что, по его мнению, он здесь создает, услышал в ответ: «Я здесь делаю доллар тридцать пять центов в час»,— во время войны для этой части страны это считалось высокой оплатой за неквалифицированный труд. Другие полагали, что все это — грандиозная панама *.
«Готов держать пари,— заметил один из них,— то, что они здесь производят, можно купить где-нибудь дешевле».
Была в ходу шутка: «Здесь делают передние части лошадей, которые посылают в Вашингтон для сборки». Многие верили, что все работы — осуществление плана миссис Рузвельт по превращению негров в белых. Это вызывало такое отвращение у некоторых, что они отказывались продолжать работу.
В моем кабинете в Ок-Ридже, где я обычно писал, стояла большая красная металлическая мусорная корзина, на которой большими белыми буквами было написано: «сжигайте». В нее я бросал все испорченные листы бумаги, предварительно порвав на мелкие кусочки. Каждый день в пять часов в кабинет входили двое вооруженных до зубов часовых с тележкой, подвозили мусорную корзину к печке и тщательно сжигали ее содержимое. Позже я узнал, что этим часовым поручили такую работу лишь после того, как было точно установлено, что они оба неграмотные.
*Панама — крупное мошенничество с подкупом должностных лиц.— Прим, ред.
Естественно, что работы принесли процветание многим окрестным районам, и в одном городке местная торговая палата решила дать обед в честь крупного офицера, отвечавшего за работу завода в Ханфорде (штат Вашингтон). После того как было произнесено много речей и выпито еще большее число коктейлей, герой торжества поднялся, чтобы сделать важное сообщение, и это сильно взволновало аудиторию.
«Все вы такие лояльные граждане,— сказал он,— что я испросил и получил специальное разрешение сообщить вам с условием сохранения абсолютной тайны, что мы делаем на этих заводах».