– Повстанцы, – прошептал Фортинсул.
Даже в другом конце Известных Земель до теймера доходили слухи (и эти слухи сыграли немалую роль в том, что он таки решился заехать сюда) о том, что ситуация в свободном городе накаляется и что император даже создал специальную «инквизицию», чтобы «очистить улицы города от заразы» – что же, теперь было понятно, о какой заразе шла речь.
Йенна подняла руку и ладонью указала в дальний угол зала:
– Тебе туда, если ты пришел за тем, о чем я думаю, – и она ушла, все еще держа туфли в руках.
Фортинсул посмотрел туда, куда она указала. Те, мимо кого он проходил поднимали головы и провожали его долгими взглядами. Каждый здесь знал, кто он такой. Ему казалось, весь зал смотрит на него, хотя в действительности никому не было до него дела – просто больше было не на что смотреть. Было холодно – или это не холод заставлял его дрожать?
В дальнем конце зала вокруг большого стола сгрудились пять человек. Четверо – мужчины разного возраста – внимательно слушали девушку, которая, согнувшись, водила пальцем по огромной карте города, ее длинные светлые волосы спадали вниз, скрывая ее лицо. Когда же она подняла голову, ее ярко-голубые глаза посмотрели на каждого из четырех мужчин… и задержались на пятом, стоявшем в стороне.
…
– Ты думал, я тебя кинжалом истыкаю или в крысу превращу?
– Последнего ты бы при всем желании не сделала.
– Но кинжал-то на бедре у меня висит.
– Твоя правда.
Ярко-голубые глаза Илирис смотрели прямо в серые глаза Фортинсула.
– Честно говоря, я не думала, что еще увижу тебя, – сказала девушка после некоторого молчания. – Ты ведь сбежал от меня, забыл?
– А ты злишься?
– Да нет, ты что, я совершенно счастлива.
Они оба снова замолчали.
– Просто на случай, если до тебя не дошло, – это был сарказм, – наконец проговорила Илирис. Фортинсул хмыкнул. – Что заставило тебя вернуться?
Теймер сделал вид, что думает.
– Я волновался за тебя, – ответил он.
– Тяжело поверить.
– Не хочешь – не верь.
И вновь повисло тяжелое молчание. Фортинсул очень хотел первым нарушить его, но, собрав всю свою волю в кулак, не стал этого делать – гордость пересилила симпатию.
– Ты уж меня извини, что поднимаю этот вопрос, но просто ты, когда три года назад испарился без следа, не соизволил черкнуть хоть пару слов, объясняющих причины столь быстрого отступления, так что я просто обязана спросить сейчас – ты какого хрена сбежал?
Он удивленно посмотрел на Илирис – в ее голосе звучала неприкрытая злоба.
– Меня изгнали из Цитадели Черной Крови, – просто ответил он.
Девушка открыла было рот, чтобы ответить, но ни одна из колкостей, вертевшихся у нее на языке, так и не прозвучала. Фортинсул с удовлетворением отметил, что она неприятно удивлена и даже смущена, пусть и старается не показывать этого.
– Ты знал, что так будет?
– Догадывался, – теймер пожал плечами. – Когда они прислали письмо, в котором говорилось, что меня вызывает Верховный Магистр, сомнения рассеялись. Я думал, меня казнят – в старину так и делали.
– Но ведь то было в старину…
– Да, но с тех пор, насколько мне известно, никого и не изгоняли.
– Ты хочешь сказать, что за многие века ни один теймер не устоял перед искушением сходить налево? – теперь Илирис казалась откровенно потрясенной. Фортинсул усмехнулся.
– Откровенно говоря, я уверен, что почти все из них это делали, причем с завидной регулярностью, но к этому всегда относились понимающе и, как правило, не докладывали о таких мелочах Верховному Магистру. Но в этот раз все было наоборот – Верховный Магистр сам заявил Карлорну о том, что меня необходимо выдворить из замка навсегда. Уж не знаю, о чем они там говорили, но Карлорн, когда я вернулся, был в гневе – настолько, что я боялся, он с меня прямо там голову и снимет.
Вновь воцарилась тишина.
– Впрочем, это ерунда, – на этот раз теймер сам заговорил первым. – В конце концов, он же меня не убил. И потом, из уст дражайшего старшего теймера, как любил говаривать мой отец, тогда звучали угрозы и пострашнее.