Он на мгновение замер, когда услышал тихий скулеж.
Всего на мгновение. Потом он, забыв от осторожности, на подкашивающихся ногах побежал вперед. Серый лежал на промерзлой земле, шерсть на его боку была в крови, воздух со тихим свистом выходил из пробитого легкого. Выронив лук, охотник упал на колени рядом с умирающим другом. Орел, сидя над ними, безмолвно захлопал крыльями.
– Крин.
Мелькнувшая темной молнией стрела ударила охотника в грудь, едва он подскочил. Она пробила тело мужчины насквозь, но из спины вышел не стальной наконечник, а струйка черного дыма – стрела растворилась. Охотник со стоном попытался встать на ноги, но не смог и упал на одно колено, судорожно прижимая руку к груди, на которой расплывалось кровавое пятно. Орел отчаянно заклекотал.
К охотнику шло нечто – оно имело очертания человека, облаченного в массивные черные доспехи, но вместо головы у него был голый темно-серый череп без глазниц. От этого существа шел еле заметный черный дым – такой же, в какой превратилась стрела. Мужчина поднял голову и посмотрел на него лезущими на лоб от боли глазами. Ужасный призрак медленно потянул из ножен на спине длинный – не меньше трех футов – клинок шириной в ладонь взрослого мужчины. Охотник сделал над собой усилие и поднялся на ноги. В последний раз слабо крикнув, орел спорхнул с ветки и улетел.
– Крин Драх Вул.
С глухим звуком клинок перерубил шею мужчины.
Глава 1. Путь начинается
Глава 1
Путь начинается
Это был первый день осени. Рано утром, когда солнце еще даже не успело полностью выйти из-за горизонта, когда птицы еще только начинали пробуждаться ото сна, когда в воздухе еще пахло ночью – в это время границу между империей медианцев Альмарканд и королевством северян Нордвинд пересек всадник. Несмотря на то, что несанкционированное пересечение границы каралось смертной казнью, всадник был уверен, что препятствий на своем пути не встретит никаких – он полагал, что мало кому придет в голову отправиться патрулировать границу в столь ранний час.
Что ж, он ошибся.
– Эй, ты!
Всадник повернул голову в сторону кричавшего. К нему приближался конный пограничный патруль, формально числившийся в составе войск императора Амрира, но уже давно позабывший про свой долг и занимавшийся исключительно грабежом окрестных деревень – в этом у всадника не возникло никаких сомнений, и его рот изогнулся в презрительной ухмылке. Оставался вопрос, что патрульные здесь забыли в такую рань, но нарушителя это не особо волновало. Возглавлял патруль толстый капитан, ростом ниже среднего, но зато в ширину превосходивший обычного человека раза в полтора, с жирной, заплывшей физиономией и маленькими поросячьими глазками; трое окружавших его вояк выглядели не более грозно. На лице, скрытом от чужих глаз капюшоном, промелькнуло выражение жалости.
Капитан вразвалочку, не спеша, будучи уверенным, что нарушитель сейчас напуган до смерти, подъехал к нему и спешился, его примеру последовали остальные патрульные. Спешился и нарушитель границы. Вся его одежда: кожаная куртка с капюшоном, штаны и сапоги – была черного цвета, на поясе в ножнах висел меч. Что уж скрывать, выглядел незнакомец грозно, и капитан явно чувствовал себя не в своей тарелке, но все же, стараясь этого не показывать, нагло спросил:
– Куда это мы собрались? – и, не дожидаясь ответа (которого он и не получил бы), визгливым голоском воскликнул. – На тот свет, наверное!
Капитан, а за ним и другие патрульные, дико заржали, видимо, радуясь чертовски удачной шутке. Всадник раздраженно вздохнул и откинул капюшон. Красавцем незнакомца назвать было нельзя, хотя в его резких чертах лица определенно было что-то притягательное. Длинные черные волосы были растрепаны и небрежно свисали, лишь чуть-чуть не доставая до плеч, такого же черного цвета короткая борода и усы плавно перетекали в бакенбарды, которые в свою очередь на висках соединялись с волосами.
– Как отрадно видеть, что даже в такой ранний час пограничный патруль не ослабляет бдительности и моментально готов задержать нарушителя. Как любил говаривать мой отец, прямо аж гордость берет за наши войска! – сказал он, старательно пряча насмешку в голосе. Патрульные, кажется, были в ступоре – они не привыкли, чтобы жертва перед смертью говорила так много слов, да еще и таким наглым тоном.