***
Брезгливо обтерев свой клинок из метеоритной стали об одежду одного из убитых противников, Фортинсул непринужденно взобрался на своего гнедого коня и, слегка пришпорив его, двинулся дальше. Его окружало бескрайнее поле, сплошь покрытое невысокой колышущейся на ветру ярко-зеленой травой, лишь вдалеке виднелся огромный лес. Светило едва взошедшее солнце, прохладный ветер обдувал всадника. На мили вокруг не было ни одной живой души, и теймер позволил себе откинуть капюшон.
Спустя некоторое время, когда лес уже перестал казаться незначительной точкой, Фортинсул увидел скрытое в его тени небольшое скопление одноэтажных домиков – это была деревня, коих по территории Известных Земель были разбросаны тысячи, и поэтому теймер не был удивлен, когда наткнулся на очередную. Как ни хотелось ему проехать мимо, но запасы еды и воды подходили к концу, и хоть он уже почти достиг своего пункта назначения, пополнить их все же стоило. Вновь натянув на голову капюшон, всадник направил коня в сторону деревни.
Даже по меркам никому не известных, не обозначенных на карте деревень это селение деревней можно было назвать лишь с натяжкой – двенадцать-пятнадцать старых, грязных, покосившихся домиков, расположенных по обе стороны от одной-единственной проселочной дороги. Проехав по ней, Фортинсул семь раз выругался оттого, что его конь угодил ногой в яму, три раза порывался в ярости выхватить меч и один раз рассмеялся, когда увидел лежащего под забором пьяного в дым мужика, над которым стояла, судя по всему, его жена, агрессивно размахивающая сковородой (хорошо хоть, нож не схватила). Так или иначе, теймер добрался до здания, резко выделявшегося на фоне остальных наличием второго этажа и относительной чистотой двора – до местной таверны. Как известно, таверны испокон веков были непризнанными центрами общественной жизни как в захудалых деревеньках вроде этой, так и в крупных городах. Путник мог в них пополнить припасы, пьянчуга – знатно поднабраться, сплетник – узнать, о чем толкуют в округе. Все дороги вели в таверну. В том числе и дорога Фортинсула.
Оставляя свою лошадь в небольшой конюшне снаружи таверны, теймер краем глаза уловил на другой стороне дороги какое-то движение. Незаметно посмотрев в ту сторону, он увидел двух девушек, даже девчонок – они о чем-то перешептывались, хихикали и явно к косились в его сторону. Коротко усмехнувшись, Фортинсул не стал делать вид, что заметил их интерес к себе, и вошел внутрь.
Даже несмотря на довольно ранний час (было всего-то около полудня), внутри уже сидели несколько мужиков, за водкой горячо обсуждавшие текущую политическую ситуацию в мире, угрозу нового нападения альмаркандцев и возможность геноцида северян. Разумеется, в их устах все сводилось к: «Проклятые захватчики», «Перебьют нас всех», «Чтоб им пусто было» и еще некоторым не столь приличным выражениям. Теймер, скользнув по ним равнодушными глазами, подошел к стойке, за которой трактирщик старательно пытался оттереть стакан, покрытый многолетним слоем грязи, не менее грязной тряпкой. Завидев нового, очень необычного клиента, он моментально с глухим стуком поставил стакан на стойку, тряпку отшвырнул в сторону, на лицо напустил выражение крайней услужливости.
– Мне бы воды да еды какой-нибудь, – первым без всяких предисловий начал Фортинсул.
– Хорошо, сударь, – ответил ему трактирщик и, отойдя на минуту от прилавка, принес доверху наполненный едой тюк (не поскупился на клиента, у которого, видать, денежки-то водятся).
– Что у вас интересного в округе происходит? – между делом спросил клиент, отсчитывая серебряные монеты. Трактирщик посмотрел на него хитрыми глазами.
– Ой, сударь, ужас происходит, вот что! За последние три недели вы первый путник, что заехал в нашу деревню. А раньше больше было – мы ведь почти на границе стоим, да, пусть даже и нету этой границы теперь, все равно многие бегут от медианцев к северянам и от северян к медианцам. Вот только теперь за десять миль обходят нашу деревню стороной.