Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, «свистать всех наверх!», страх и трепет команды… Капитан-лейтенант спецназа Балтфлота Виталий Саблин, хотя и имел в своей богатой военно-морской родословной несколько боцманов, никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный… Разве похож такой человек на диктатора?
Кличку «Боцман» он получил еще в юности, будучи нахимовцем: вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его исполнению. Именно благодаря этим качествам Виталий и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, именно благодаря этим качествам он завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.
Было у Саблина качество, весьма нечасто встречающееся среди офицеров спецназа: страстный любитель шахмат, он все свое свободное время тратил на изучение классических шахматных поединков. Достаточно было назвать любую знаковую партию, чтобы Боцман не только провел ее анализ, но и указал на ошибки гроссмейстеров.
Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, притом в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах… Вот уже более года Саблин возглавлял небольшую мобильную группу, куда, кроме него самого, входил урожденный новороссийский грек Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, и петербуржка Катя Сабурова, одна из лучших боевых пловцов Балтфлота.
Сама же мобгруппа боевых пловцов подчинялась напрямую лишь одному человеку – контр-адмиралу Федору Ильичу Нагибину, начальнику ГРУ Балтийского флота. Адмирал Нагибин счастливо сочетал уважение начальства и любовь подчиненных. Первые ценили его за обстоятельность и профессионализм, вторые уважали за умение отстаивать интересы флота и демократичность в общении. К тому же Федор Ильич вовсе не был «кабинетным» адмиралом: ведь на многие ответственные задания он выезжал лично, осуществляя оперативное руководство.
Не приходилось сомневаться, что и каспийская операция не обойдется без его участия…
Изучение лоций, карт и спутниковых снимков, полученных от адмирала Нагибина, заняло у Боцмана несколько часов. Даже беглый анализ информации подтвердил справедливость слов Федора Ильича о сложности предстоящего задания. Ведь действовать предстояло в совершенно незнакомой стране и к тому же нелегально: малейший просчет был чреват не только провалом всей группы, но и, возможно, огромными неприятностями для плененных моряков с «Астрахани»! Ни об обустройстве временной базы на берегу, ни о легальном пополнении пресной воды и продовольствия, ни о зарядке баллонов дыхательной смесью вроде бы не могло быть и речи. А уж если прибавить к этому незнакомую береговую линию, изменчивые прибрежные течения и вполне объяснимую подозрительность местного населения, задача казалась и вовсе невыполнимой.
О чем Виталий Саблин и сообщил своему другу, старлею Коле Зиганиди.
Новороссийский грек Коля, этот истинный потомок рассудительных эллинов, отреагировал довольно спокойно:
– Виталик, как говорится – не умирай до расстрела! На войне только дилетант строит планы на несколько дней вперед. А опытный человек, вроде тебя, должен жить сегодняшним днем, не задумываясь, что будет завтра. Пока мы видим лишь минусы. Как знать – может, на самом берегу рассмотрим и плюсы?
– Любое море богато на разные сюрпризы, – подхватила Катя Сабурова. – Помнишь Персидский залив? Мы тогда тоже думали: ты при взрыве саудовского танкера погиб, все испереживались! А на самом-то деле…
– Ладно, не будем забегать вперед, – согласился Боцман. – Тем более что завтра у нас тяжелый день. Авиаперелет сперва до Махачкалы, потом поездка на машине до Дербента…
– А потом еще и до плавбазы по морю надо добираться, – напомнил Зиганиди. – Отбой, господа офицеры!..
* * *Неяркое солнце дробилось в притихших каспийских водах. Небольшой моторный катер, оставляя за собой бурлящий пенный след, шел в открытое море. Через открытый световой люк машинного отделения донеслись глубокие вздохи двигателя. Стоявший на носу Виталий Саблин взглянул себе под ноги – его тень сжалась в небольшое темное пятно и лишь чуть-чуть выступала за пределы носков обуви.