— Разрешите, Дмитрий Петрович?
— Заходи, Сергей. Как дела?
— Вы совсем как на Востоке. Там любое приветствие сопровождается неизменным «как дела?».
— Да? Не знал! Скажи, Сережа, что ты думаешь по поводу того, что произошло этой ночью?
Дмитрий Петрович рассказал историю с таинственным звонком. Не забыл назвать и сумму:
— Меня встревожил тот факт, что похитители затребовали именно эту сумму.
— Значит, кто-то из вашего окружения связан с похитителями и располагает полной информацией о ваших финансовых возможностях! Которую им и «слил», войдя в долю!
— Ты думаешь, что говоришь?
— Думаю!
— Это получается, меня разводят, как лоха последнего?
Рудаков посчитал за лучшее промолчать.
— Сережа, как это проверить?
— Никак! Все покажет время!
— Но я не могу ждать! У меня ограничено время, и я не хочу терять Вику!
— И свои миллионы тоже?
— Да, и их тоже! — повысил голос Вишняков. — Знал бы ты, с чего все начиналось, сколько пришлось пережить, пока какой-то мерзавец не замахнулся на святое, разрушая то, что было так тщательно, потом и кровью построено!
— Такова жизнь, Дмитрий Петрович, но в создавшейся обстановке в первую очередь вы должны винить себя самого. Только от вас могла произойти утечка информации!
— Или от тебя! Себя ты в расчет не берешь?
— Или от меня, вы правы! Но я-то знаю, что причина не во мне, поэтому и заявляю — она в вас! Где-то вы, Дмитрий Петрович, допустили промах, и в семье завелся «крот». Вычислить его можно, но для этого нужно время, а его, как вы говорите, как раз и нет! Не на этом ли делали расчет похитители? Они торопят вас, значит, точно знают, что вы можете такие деньги выложить!
— Точно так же говорил Петр Петрович!
— Слишком многие узнали о том, чего знать бы им не следовало, и это плохо!
— Что ты предлагаешь?
— Сузить круг людей, посвященных в семейные дела.
— Но это ты, Хованский, Вика, Карельский и Петров! Последнего в расчет уже не стоит брать!
— Карельский вам нужен?
— Да! — Вы решили провести акцию там, где может находиться дочь? Силовую акцию с использованием профессионала?
— Да!
— И выбор «профи» доверили Карельскому?
— Да!
— Ну что ж, может, вы поступили и правильно, по крайней мере, такой вариант не лишен смысла, вот только его жена Галина? Не слишком ли много она знает про дела «Ретро»?
— Ее ты тоже уже можешь в расчет не брать!
— Вот как? И Карельский знает об этом?
— Мало того, он готовит и будет руководить акцией устранения Петрова и Галины!
— Ну и подонок, честное слово! И с ним вы намерены в дальнейшем продолжать сотрудничество?
— Что говорить о будущем, когда в настоящем еще не разобрались!
— Вы поистине восточный мудрец, а утверждаете, что не знаете Востока!
— Я утверждал другое, а именно, что там никогда не был, а это две большие разницы!
— Вы правы, Дмитрий Петрович! Но не кажется ли вам, что действия против Петрова слишком радикальны и преждевременны? Ведь его будут искать! А он только что поступил на службу к вам. И тут же исчез?
— Ну и что в этом опасного? Напротив, это мой козырь!
— Извините, не понял?
— Для чего мне убирать человека, которого я только что принял на работу? Не за старые ли дела кто-то рассчитался с бывшим следователем прокуратуры?
— Что же, логично!
— Тогда, Сережа, иди работай! И смотри вокруг, ничего не пропускай. Времена наступили тяжелые!
— Прорвемся, брат! — давая понять, что знает границы официального статуса, но помнит и о родственных узах, подвел итог разговору Рудаков.
Ничего этого Хованский не слышал, он в это время напряженно думал.
Для чего дорогому тестюшке понадобился какой-то там бывший подполковник спецназа, мужик уже в возрасте, к тому же опустившийся пьяница? Уж не для того, чтоб привести его в форму и использовать в поисках Вики? Эту информацию нужно проверить и сообщить кому надо. Хотя Хованский считал затею Вишнякова насчет Астафьева пустой затеей, но не считаться с ней не мог. Слишком хитер и коварен его ближайший родственничек. Он ничего не станет делать впустую. Следовательно, у него есть план и его обязан знать Хованский!
Эдуард Геннадьевич спрятал в кейсе сделанный под радиоприемник прибор дистанционного прослушивания, подошел к бару, налил в бокал импортного вермута и, глядя в окно, медленными глотками начал потягивать сладковатый напиток.
Егор проснулся, когда за окном начало темнеть. Хомяк так и не приходил, что было очень странно. Не знал, да и не мог знать Астафьев, что его гонца с бутылкой самогона, добытого на похмелку, возле собственного подъезда перехватил участковый инспектор. И остаток дня держал в отделе, выполняя просьбу своей хорошей знакомой Галины Астафьевой.
Егор встал. Голова трещала, но тошноты не было. Как не было и того, что сняло бы эту боль — в квартире не было ни капли спиртного. Придется идти самому! Но в таком виде? Он выглянул в окно. Возле подъезда на лавках никого. Уже легче! До ближайшего магазина метров триста. Еще немного, и он пойдет! Хоть и кружилась голова и тело отчаянно тряслось, ничего, он дойдет, надо дойти, чтобы вновь ненадолго привести себя в порядок. Тем более деньги на пойло и не на один день благодаря наивности Галины у него были!
Подождав еще с полчаса, он собрался уже уходить, когда раздался телефонный звонок. Егор сразу даже и не смог определить, откуда исходит трель, так как телефоном не пользовался уже достаточно долго, чтобы забыть, где тот вообще находится. Он нашел телефон, поднял трубку.
Может, Хомяк пробивается откуда-то?
— Алло!
— Егор?
— Ну? — осторожно, не узнав голоса собеседника, вопросом на вопрос ответил Астафьев.
— Не узнал?
— Нет!
— Кулагин Владимир! Не помнишь такого?
— Вовка? Ты откуда взялся? — одновременно удивленно и обрадованно воскликнул Егор.
Звонил бывший одноклассник, сосед по парте в последние два года обучения в школе.
— Да вот, взялся! Может, встретимся, если, конечно, это удобно в столь поздний час?
— Встретимся?