- Эй, дружище, что на карте рассматриваешь?
Он улыбнулся.
- Светан, меня так зовут.
- Пламян, будем знакомы! Так что там высмотрел?
- Да понимаешь, я предпочитаю знать немного больше, чем нам преподносят в виде приказов.
Барсов устало потер глаза ладонью.
- А из этого следует, что передовая здесь будет не через двое суток, как обещает официальная информация, а через одни.
- Откуда знаешь? - У Пламяна загорелись глаза.
- Все просто. Смотри: на то, чтобы пройти расстояние от границы до Руданска, славинам понадобилось чуть более двух суток. Это с учетом того, что сначала был Чернорудный. Еще не забывай, что тогда оказывалось какое - никакое сопротивление. А сейчас, наши отступили к Приречному, окопались здесь. В общем, судя по вышесказанному, гости у нас будут уже завтра под вечер. Бой тогда вряд ли начнется, будем ждать утра.
Во время, пока Светан излагал свои мысли, рыжий неотрывно наблюдал за его пальцем, скользящим по карте. Было видно, что он все схватывает на лету, анализируя и делая выводы. Ребята задумались и помолчали. В это время их внимание привлек шум, возникший в палатке. Обернувшись, они увидели картину, которая впрочем, особо никого не удивила. История стара как мир, даже в условиях войны и рушащихся надежд, всегда найдутся личности, ставящие за цель доказать свое преимущество над остальными. В этот раз буйствовал Твердоступов, а жертвой оказался тихий, застенчивый Всеслав Тихомир.
Нагнувшись над побледневшим парнем, драчун, утверждающий свой авторитет, злобно шипел, чтобы тот быстро встал с койки и перебрался поближе к параше. Твердоступов был крупным парнем, с носом картошкой, и лицом усеянным веснушками. Выгоревшие светло-русые волосы были коротко подстрижены, открывая продолговатый шрам на лбу. Его солидные кулаки уже сжимались в стремлении влепить в ухо, плохо «догоняющему» лоху. Но сначала он схватил того за ворот и практически выдернул из койки. Стараясь говорить как можно громче, чтобы все слышали, он ревел: - Слышь, ты, девочка, тебе, что не ясно сказано, вали к параше, там твое место. Это моя койка, скажу - сапоги пойдешь чистить, понятно, сопля?
Тихомир, что-то забормотал, было видно, что ему страшно, но все же гордость, или расчет, не позволяла поддаться угрозам и он упрямо не двигался с места. Было ясно, что он сейчас получит хорошую взбучку, но не уступит. Светан зауважал паренька. Тряхнув неуступчивого малого несколько раз, великан, окончательно войдя в раж, замахнулся кулаком. Но в наступившей тишине, вдруг прозвучал спокойный, но со звонкими стальными нотками голос Барсова.
- Тебе, что войны мало? Что, давай еще друг друга перебьем, легче станет?
В его голосе послышались уже злость, Светана вдруг охватило раздражение, накопленное за те несколько дней, как все начало рушиться.
- Отпусти парня, ты что тупой, повторять дважды не буду! - Он понимал, что действует неправильно, сам провоцируя драку, но не мог удержаться.
Конопатый здоровяк, отпустил свою жертву и повернулся с налитыми кровью глазами к тому, кто посмел ему мешать. Он увидел, худощавого парня чуть выше среднего роста, с серыми глазами, гневно смотрящими на него в упор.
- Ты чё сказал? – Зашипел он, наступая и готовясь нанести удар. Все же он успевал замечать новые подробности в своем оппоненте. Будучи опытным уличным бойцом, он научился различать опасные признаки. Вот и сейчас взгляд скользнул по открытым рукам парня, на них явно вырисовывались крепкие рельефные мышцы, а поза сказала ему еще больше – слегка расставленные напряженные ноги, ненавязчиво приподнятые руки. «Каратист, хренов» - зло подумал он. Ему не улыбалось вместо растерянной жертвы столкнуться с противником способным дать отпор, но и отступать не мог, чтобы не уронить авторитет. Твердоступова Урека спас внезапный приход, сержанта, который еще с входа проорал – «смирно»! Желчно выругавшись и послав уничтожающий взгляд Светану, он повернулся к начальству.
Глава 2.
Война, бессмысленная и беспощадная
Эх, красиво то как… Даже сквозь сон, Светан, почувствовал, что улыбается. Впереди, насколько хватало взгляда, простиралось поле золотой пшеницы. Слева и справа его окаймляли рощи сочных зеленых деревьев, у подножия которых тек прозрачный ручей. И над всем этим – голубое, безоблачное небо. Светан смотрел вперед. Там, застыв с милой, искренней улыбкой на устах, стояла девушка, в щедринском национальном наряде. На ее русых волосах был одет венок из ярких полевых цветов. Она подняла руку и призывно помахала ему. Барсов улыбнулся в ответ и направился к ней. И вот он совсем рядом, даже чувствует запах ее волос, такой чистый, насыщенный ароматами полей, уже различает задорный огонек в больших карих глазах. Он протягивает руки, чтобы обнять девушку, окунуться в ее волосы. Но обхватывает только пустоту. Девушки с венком на голове не стало, растворилась как мираж. Он оглянулся. Золото пшеницы, сменило свой цвет, стало тусклым, небо приобрело свинцовый оттенок. Парень направился к ручью, чтобы умыться и попить воды, но приблизившись, увидел грязный, масляный поток, текущий под дряхлыми деревьями. – Что за шутки? – Крикнул он неизвестно кому, растерянно оглянулся. Пшеница уже даже не имела цвета золота, она стояла темная, согнувшаяся под черным налетом пыли.
- Едрена вошь, так его, пере-так! Подъем! – Заорал зычный бас, над самым ухом. Светан вздрогнул и открыл глаза. Посредине их шатра стоял сержант Горнов. – Всем одеться и на построение, быстро!
Они стали строем перед входом в палатку, все десять парней отряда. Еще вчера поздно вечером им выдали форму и амуницию, которые они только что второпях, во многом неправильно натянули на себя. Сержант скептически прошелся вдоль ряда, оглядывая плохо заправленные гимнастерки и напутанные шнурки. Покачав головой, отдал приказ идти на кухню. Барсов догадывался, что их командир понимает, какие «солдаты» ему достались. Ребята, давно позабывшие время службы, с головой окунувшиеся в повседневную работу и заботы. Ждать от них воинской выправки и четкости выполнения, не приходилось. Скорее всего, он даже жалел их, молодых пацанов, в один день так круто изменивших свою жизнь. Но что поделаешь, война есть война…
После завтрака, отряд отправился на полигон. По пути зашли в арсенал, где каждому выдали автомат, боеприпасы к нему, по две гранаты и штык нож. Саперная лопатка и фляга с водой уже висели на поясе, полученные вчера. Наскоро сооруженный полигон находился в километре от основного лагеря. Простое, широкое поле с установленными в конце грубыми мишенями. Уже на подходе к нему, новобранцы услышали звуки выстрелов. Им пришлось пройти еще метров пятьсот, чтобы найти свободное место для стрельбы. Здесь сержант, коротко проинструктировал своих подопечных, показал наглядно, как работает автомат, для тех, кто забыл, а то и не вовсе не знал. Светан был из их числа, ему ни разу не приходилось стрелять из огнестрельного оружия. В армии его обучали перевязывать раны и накладывать шины на поврежденные конечности, но уж никак не стрелять. Теперь став на колено, как учил сержант, и, прицелившись, он пустил свою первую очередь. Справа и слева от него, ребята также пробовали стрелять, с переменным успехом, у кого-то получилось сразу, у кого-то совсем туго. Постреляв минут пятнадцать, Барсов почувствовал, что автомат не его оружие. Принцип стрельбы из него, противоречил его натуре. Быстрые очереди, хаотический поток пуль, посланный почти наугад – все это ему не нравилось. В обычной жизни, он любил иногда пострелять из мощной пневматической винтовки с оптическим прицелом. Ему доставляло удовольствие, спокойная, выдержанная манера стрельбы, где каждая пуля находила свою цель.