Бойцы Воронова, выволокли ребят из машины и поставили на колени. Командир, потирая руки от удовольствия, принялся сверху вниз осматривать пленников.
- Помните меня, сукины дети? Думали, сможете скрыться? От Воронова еще никто не сбегал! – С этими словами он с размаху ударил тяжелым сапогом Светана в лицо.
Твердоступов рванулся, рыча как связанный зверь, но приклады автоматов швырнули его на землю.
- Урек, не надо! – Сплевывая кровь, процедил Барсов. – Не доставляй им удовольствия!
- В машину их! – Распорядился подполковник. – Посмотрим, что вы у меня на допросе запоете!
Их грубо бросили в армейский грузовик, напротив сели несколько солдат с оружием наготове. По приказу командира, машины тронулись в сторону Златокупольного. Светан успокаивающе прошептал Моряне, что ее отпустят. Что будет с ним и Уреком, догадаться нетрудно. Перед глазами медленно проплывали картины прошлого, непростой путь, который привел к этой развязке. Он ощущали лишь тихую грусть, но не сожаление. Ведь сам выбрал эту дорогу, делал то, что считал правильным и во что верил. А значит, по-настоящему жил. Как-то отстраненно воспринималась мысль о смерти, не было страха, только жалость расставания с теми, кто дорог. Он прижался плечом к другу, тот заглянул в глаза, понимая без слов.
Страшный удар швырнул их на пол, машина со скрежетом перевернулась. Оглушенные, они лежали вперемежку с конвоирами. Те, приходя в себя, попытались взять на пленных на прицел, но в этот момент сильным рывком открылась дверь.
- А ну без фокусов, оружие брось и на выход! Не то пристрелю! – Раздался суровый бас.
В свете фонарей, ребята рассмотрели толпу людей, вооруженных кто чем: охотничьими ружьями, обрезами, топорами. Солдат вытолкали наружу. Ничего не понимающие Светан с друзьями, смотрели на простых мужиков, которые обезоруживали и связывали военных. Внезапно к ним подскочил знакомый шустрый мужичок из сельского бара.
- Говорил же я, хлопцы, что это он! – Торжествующе проорал он, направляя в лицо Барсова луч света.
Другие взволнованно и одобрительно загудели, подходя поближе.
- Я-то говорю, что это наш герой из народа, а никто не верил. А тут прямо через село колона машин этих мразей военных, неужто за ними? Я сразу мужиков собрал и наперехват! Топтан, вон трактором как протаранил, эту ихнюю душегубку! Да вы то, голуби, целы, невредимы? – Тараторил он, без умолку.
Когда до Светана начало доходить, что произошло, на его глазах выступили слезы. Эти простые люди спасли их, не колеблясь. Они узнали его, они поверили… Теперь толпились вокруг, хлопали по плечу и подбадривали. В этот момент, кто-то вспомнил о командире, через мгновенье притащили Воронова. Глазами полными ненависти, он затравленно оглядывался по сторонам, не веря в происходящее. Вот его поставили прямо перед пленниками, он встретил твердый, прямой взгляд Светана. Неудержимой волной накатила страшная злость, он оттолкнул сопровождавших, и выхватил оружие.
- Нет! – Урек, словно в замедленной съемке наблюдал, как Воронов вырывается, достает спрятанный пистолет и направляет его в грудь Барсова. Отчаянно рванул вперед, закрывая собой друга, раздался выстрел. Уже падая на землю, видел, как подполковник бросает пистолет и убегает в лес, как в погоню, яростно крича, устремляются селяне. Потом увидел лицо Светана, он держал его голову и что-то говорил. Пытался остановить кровь, потом заплакал. Урек сжал его руку, на его губах заиграла слабая улыбка.
- Вместе до конца, да? – Прошептал он. – Живи Светан, я рад, что был с тобой.
- Урек, друг, ну как же так?! – Слезы стекали по лицу. – Это неправильно, ты не должен умирать из-за меня!
- Я верю в тебя. Прощай друг, увидимся в лучшем мире.
Урек Твердоступов, в последний раз посмотрел в небо и затих навсегда. Ушел с улыбкой на лице, верный, до последнего вздоха.
Его убийца, Воронов, бежал все дальше и дальше, гонимый животным страхом расплаты. В темноте натыкался на деревья, царапал лицо и руки, потом угодил в болото. С трудом выбрался, попытался найти рацию, но понял, что утопил ее. Оставалось ждать утра. Главное, что ему удалось оторваться от погони. С чувством торжества, весь в сладостных мыслях о мщении, он вдруг услышал холодящее душу шипение. Миг, и в руку вонзились острые, ядовитые зубы. Объятый ужасом он завопил, побежал сквозь заросли, потом оступился и по пояс провалился в болото.
Наутро селяне нашли его тело. Подполковнику почти удалось выбраться из трясины, но яд гадюки оказался быстрее. Он так и умер в грязи, с застывшим выражением ужаса на лице. Таким был конец хитрого и безжалостного, Тростана Воронова.
На похорон Урека, собралась огромная толпа из жителей ближайших сел. С осунувшимся лицом и пустым взглядом, Светан застыл над свежей могилой. Рядом стояли, держась за руки Пламян и Цветана, за ними Знан и Моряна. Девушки плакали, парни понуро смотрели в землю. Когда все разошлись и друзья остались одни, Барсов в последний раз приложил руку к могильному холмику, потом встал и взглянул им в лицо.
- Друзья, здесь и сейчас настало время решить, что делать дальше. Мы потеряли товарища, которого любили всем сердцем. Он погиб, потому что однажды решил остаться, решил, что хватит бежать. Урек верил в меня даже больше, чем я сам. Я не знаю, получится ли закончить начатое, но знаю, что должен попытаться. Даже если не будет шансов на победу, всё равно нужно вступить в битву. Но вас удерживать не могу, больше не хочу терять близких людей. Пусть погибну сам, но невыносимо знать, что можете пострадать и вы. Можете идти, не обрекайте себя на постоянную опасность быть под прицелом. Это ваш выбор!
Помолчали. В застывшей тишине, прерываемой только шумом ветра, прозвучал спокойный голос Пламяна.
- Нет, мы вместе до конца.
Этой фразой было сказано всё, друзья, обнявшись, пошли навстречу холодному ветру и первому снегу. Навстречу новым заботам и опасностям, радостям и надеждам. Они называли себя «люди весны», как символ пробуждения и новой жизни.
И весна не замедлила прийти, с теплой погодой, таяньем снегов, звонкой капелью с крыш. Закончилась тяжелая зима, и с первыми теплыми лучами солнца, тронулся лед и среди людей. Идеи ширились, находили всё новых последователей, мужчин и женщин, которые поднимались с колен, расправляли поникшие плечи. Не было вооруженных мятежей, пожаров и разрушений. Это была революция сознания. Люди лишь осознали, что бороться стоит, не за государство, политиков, лживые ценности, а за себя и свое право жить на родной земле. Они без страха заявляли об этом, смело и твердо.
Одним туманным антейский утром, в квартиру Лайтона Келвиса постучали. На пороге стоял его редактор Тортон, он молча протянул свежий выпуск газеты, со статьей журналиста на первой странице. Так он выполнил свое обещание. Алекса Дружинин, как только смог, примчался в Златокупольный, где с помощью общественности, добился освобождения Вестаны Лозовой. Несломленная женщина тотчас отправилась в правительство, где начала формировать новую команду из тех, кто проявил верность во время испытаний.
В среде правящей элиты царил хаос, система дала сбой. На западе Щедринии, войска ВОСГ спешно покидали страну. В новом свете происходящего, их присутствие трактовалось как военный захват, пришлось срочно сворачиваться. В Славии, рос народный протест, против силовых методов, по отношению к щедринцам. Всё больше людей заявляли, что СР не имеет права вмешиваться, без согласия граждан Щедринии. Тем самым решив диллему Потапа Гранитского, который в скором времени отдал приказ армии, покинуть территорию соседнего государства.
Светан часто приходил на могилу друга. Здесь, казалось, душа Урека и после смерти надежно защищала его от всех врагов. Это было время размышлений, воспоминаний, надежд. Он стоял только в начале пути, впереди ждали новые испытания, опасности и лишения. Но люди весны не могли жить иначе.
Олег Желябин-Нежинский.