- Тут рыбы нет, - начал Сережа с той же фразы, что и КУзьмич в одном из эпизодов фильма про особенности национальной охоты, - какая тут рыба, так, мелочь. Вот у нас рыбы - по ней ходить можно, скажи, Саныч.
- Слышь, Серега, до сих пор не могу забыть того медведя. Лежит поперек речки, лосось через его пузо косяком прыгает. Медведь лапу поднимет, на его коготь налетит рыбина килограмма на четыре, он её другой лапой вскроет, икру высосет, а тушу на берег бросает - енотам и лисам. А на Камчатке помнишь, рассказывал. Мы в лагере летом на одном островке стояли, я лейтенантом еще был, утром в палатке слышу: бам, бам, бам - кто-то чем-то гремит, аж звон в ушах. Выползаю из палатки, вижу: солдат молотком по железному ведру стучит. Ты что, умом тронулся? - набрасываюсь на него. Он отвечает: старшина приказал. Ищу старшину, какого хрена ты солдата заставил по ведру херачить? Дырки делаем, сейчас на рыбалку пойдем. Надо, думаю, посмотреть, что это за рыбалка такая. Пошли. Они ведро дырявое в море кинули, вытащили, в нем полведра мойвы. Там, ведром рыбачат, понимаешь?
Они бы еще долго мне про рыбу рассказывали, хорошо, что не охотники, а то бы еще и про охоту начали. А я охоту не люблю и каждый раз, по весне, жалею уток, что в страхе носятся на фоне светлеющего неба над моей дачей на озере Андреевское в первый день "открытия сезона".
Я тут, за столом помалкивал, но вечером, когда мы с Виктором одни остались, спросил: "Почему ты с утра кричал на Сережу фразой "прыгает, как ты под градом"? У меня память на фразы хорошая, но я не понял её смысла".
- Да попадали мы с ним тут пару раз, - чуть подробней рассказал мне Виктор о сути некоторых словесных выражений, - его накрыл обстрел из "Града" с той стороны. Взрывалось так, что он подпрыгивал над землей на полметра: он же тощий, легкий, как вдарит рядом, он взлетает. А я тяжелый, толстый, меня качает. И я - под свой попал, от наших.
- Как от наших, почему?
- Ну, решили выдвинуться на самый передок и осмотреться: я, Утес, Мамай и СМС. Командирам иногда надо увидеть обстановку самим, не по докладам подчиненных. Сказали артиллерии: мы будем в квадрате таком, укры будут там-то и там-то, если нас обнаружат, лупите вот сюда. Объяснили, договорились. Поползли. Нас, как это всегда бывает, обнаружили случайно. Сначала расчесали пулеметом, потом прижали из автоматов и полезли с двух сторон отрезать от своих. СМС мне шепчет: не уйдем, окружат. А у него чутье, он просекает быстро ситуацию. Я шепчу Утесу: посылай сигнал артиллерии. Тот дал приказ, ждем. Бах, бах, но не по ним, а по нам. И точно так стреляют: разрывы рядом, и они всё ближе, ближе. Земля подпрыгивает, сверху пламя. Ну, всё, нам крышка. Жаль, что от своих. Потом тишина: я в космосе? Нет, на земле. Живы? - спрашиваю у ребят. Живы все.
Вернулись, артиллерист радехонький, недавно из России, докладывает: в соответствии с вашим приказом открыл огонь по...Утес ему как даст в зубы.
- Утес - командир полка?
- Да, но это бывает. Я тоже человек нервный, могу и не сдержаться.
- Артиллерист как мог ошибиться?
- На войне ошибаются все - американцы, немцы, англичане. Кроме нас, русских . Мы - самые замечательные парни в мире, - и Витя такую улыбу даванул, что уровень его самоиронии стал зашкаливать.
Затем он сразу перевел разговор на тему близкую, но с примером из гражданской жизни:
- Иногда надо давать по морде, по-другому никак. Я депутатом был, в домах пропала горячая вода. Жители ко мне, я иду к месту аварии. Там уже роют яму, на краю стоят начальники коммунальных служб. Что случилось? Ведь по вашим документам, вы поменяли здесь старье на новые трубы. Как они могли лопнуть? Что-то мычат в ответ, мол, проведем экспертизу, выясним, расскажем. А я прошу рабочего, покажи-ка мне кусок трубы в месте порыва. Он показывает. Сколько этому ржавому железу лет, спрашиваю работягу. Лет пятьдесят. Ах ты сука, поворачиваюсь к начальнику, я тебе, блять, сейчас всю морду расхерачу и - шагаю к нему поближе. Как он бежал, он не бежал, он прыгал и летел, прыгал и летел между домов. Я толстый, догнать не смог. Прихожу к Степан Михалычу на следующий день, рассказываю о "замене труб" на участке в двести метров.
- Степан Михайлович Киричук, мэр Тюмени?
- Да, мы дружим. Рассказал Степану, он этого начальника к себе позвал, но не сказал, что в кабинете я его тоже дожидаюсь. Является, боится, держится от меня подальше, хотя уверен, что в кабинете мэра я его не трону. Чего-то объяснял, обещал исправить за счет своих ресурсов. Степан его позвал к столу, на столе карта коммуникаций. Покажи, говорит, где этот участок. Тот наклоняется, показывает, а Степан его за галстук схватил и мордой об стол - бах, бах, бах!
- Не похоже на Степан Михайловича, он, вроде, человек спокойный, вежливый.
- И я вежливый, пока не стану нервным. Ну, ты воруешь, хер с тобой, тебя так воспитали, но других-то за дураков не принимай, правильно, Лексеич?
- Правильно, Саныч. А что Сереже, после тех прыжков под градом, домой, где много рыбы, не захотелось уехать? Рыбачить, жить в тиши, где не летает тело меж осколков и огня?
- Уезжал. Довольно долго его не было, потом звонит: можно я опять приеду. Приехал. Жена не отпускала его, военный билет ему разорвала. Он клочки в военкомат принес, военник восстановили, и - мы опять жуем картошку вместе. И фильмы смотрим про героев Голливуда. Серега - киноман, он смотрит всё потом дает мне справку: что стоит посмотреть, а что - не надо.
- Фильм "Люси" он рекомендовал к "домашнему просмотру"?
- Серега с детства в фильмах разбирался, ему бы кинокритиком работать, по студиям ходить, а не в караулы.
17 февраля у Сережи день рождения. Он приглашал меня: оставайтесь, в "Ксюшу" сходим, отметим. Я отмечу. Дома. Взгляну на фотографию и пожелаю никогда не "прыгать". И, если вдруг увидимся, хочу продолжить разговор о рыбе, не вспоминая и не расспрашивая о войне.
"ДЕД"
Виктору Скрипченко исключительно везет с начальством: инженерными войсками в Донецкой республике командует его друг. А заместитель командира корпуса по инженерной части - молодой офицер, еще курсантом запомнивший фото Виктора в почетном ряду выпускников, которыми гордятся преподаватели прославленного Тюменского высшего военно-инженерного командного училища.
Разумеется, как и положено в армии, ему приказывают, он исполняет, но как приказывают, как исполняет? Скрипа, - спрашивает друг в штабе, - задача нам поставлена такая-то, как будем выполнять, подскажи? Скрипа делится с другом своими соображениями. Ладно, отправлю тебе приказ, там на месте еще раз подумай, как его лучше исполнить, - ответит друг и военным языком составит нужное распоряжение.
Мне пришлось быть рядом с Виктором круглые сутки, я хотя и гражданский человек, но сразу заметил, что он в полку на особом положении. И по возрасту, и по военному опыту, и по отношению к нему вышестоящих командиров.
Новички, что прибывают на службу в Безымянный, удивленно спрашивают у "старослужащих": а кто этот, толстый дед, который на всех орет и никому не подчиняется? Получив разъяснение, соглашаются: хорошо, что такой в полку есть. С ним - спокойнее. "Такой" знает, как надо воевать профессионально. Время самостийно кочующих из города в город вооруженных автоматами "батальонов" закончилось. Артиллерия, бронетехника - требуют хорошо организованного технического обслуживания, а заградительная минно-взрывная технология - она вообще недоступна людям не обученным.
В 2014 году он сам бегал с автоматом. Под Широкино, когда, как он выразился, "настрелялся", сел и смотрел, как ведут себя другие во время контратаки украинского батальона. Потом говорит в минуту затишья: ребята, вы что, все снайперы? Вы почему все хором палите из автомата да еще и по рожку за одну очередь? Пусть пять человек спрячутся и заряжают, а вы им только пустые рожки бросайте.