А теперь представьте, что в нашем племени совет старейшин, после торжеств по случаю весны 2014 года, решил: воины - на точку сбора. И как мог остаться в стороне тот, кто чтит традиции старших поколений? У кого в родне два деда-воина?
Какие автомастерские, какие радости домашнего уюта и досуга в дальневосточных бухтах океана, какие грядки и прочие наделы? Котомку в руки и вперед - к оружию.
Так было в древности и не раз. Так было перед первой мировой и перед второй. Так будет очень долго, и вряд ли что изменится когда-то.
Единственное, что мне мешает согласиться с "родоплеменной" версией объяснения столь активного участия россиян в событиях на Донбассе - это мысли солдат-фронтовиков Николая Никулина и Николая Ряскова. В кратком изложении их суть вот в чем: советами ветеранов руководят сейчас те, кто на Великой Отечественной войне командовал и был при штабе. А те, кто подчиняясь воле командиров, вставал и шел в атаку, тех нет давно, их всех скосила и зарыла в землю костлявая рука войны.Их мнение не звучит на заседаниях совета ветеранов. Их книги - остаются в рукописи. Их авторы - от нас ушли и больше нам о смысле и бессмысленности войн не произнесут ни слова.
ОБНАЖЕНКА
Нигде я так часто не вспоминал о существовании Большого брата, как во время жития в комнате приморского пансионата.
Сами представьте: рассказывает мне Скрипа о командировочном россиянине, который рискнул съездить на передок. Им запрещено появляться в непосредственной близости от украинских военных: мало ли что, захватят в плен советника, начнут его лицо по всем украинским телеканалам показывать. Они особо и не рвутся туда, где от противника их будет отделять лишь дальность прямого выстрела.
Но один из профессиональных военных самолично пожелал нарушить инструкцию и своими глазами увидеть на боевых постах солдат-ополченцев, которых он прибыл учить военному делу в течение "срока командировки", то есть, на шесть месяцев.
Побывал, пообщался, поглядел на "театр боевых действий" из "ложи" в блиндаже. "Он по-другому говорить стал, он ходить по-другому стал, он преодолел страх и почувствовал себя настоящим военным, который приехал не штаны елозить в штабе", - говорит Виктор, и в это время громкий голос с грузинским акцентом:
- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.
Виктор "берет трубку" и к рассказу об этом советнике больше не возвращается.
В другой раз говорит Виктор о своем хорошем знакомом, который умудрился из танка на полигоне, в месте, где и положено находиться бронетехнике, подавить огневую точку противника - пулемет, который достал ополченцев на передке. Расстояние - 9 километров. "Ты где так хорошо научился из танка стрелять, ты же не танкист, ты артиллерист?" - спросил Скрипа знакомого. Тот отвечает: "Нам в Чечне придали несколько танков, а экипажи были подготовлены так, что даже танковую пушку не знали, как наводить. Там и разобрался, как и что. Законы баллистики общие, траекторию полета любого снаряда можно рассчитать и выставить нужные углы, если знаешь параметры заряда и ствола. Мы документацию из танков вытащили, проштудировали, поняли". Виктор хотел еще что-то об этом знакомом мне сообщить, но зазвучал голос с грузинским акцентом:
- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.
Третий случай: беседует Виктор по скайпу со своим однополчанином Олегом Ботом. Олег служил заместителем командира роты в Афганистане, той самой, которой командовал Виктор.
Слышу разговор двух "ветеранов":
- Что-то ты не выглядишь изможденным войной, - это Олег говорит.
- Да какое измождение, война войной, а мы толстеем.
- Чем занимаешься? - спрашивает Олег.
- Мины ставим, мины снимаем.
Хотел Олег еще какие-то вопросы задать, как специалист специалисту, но из другой комнаты послышался голос с грузинским акцентом:
- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.
Сеанс связи с Олегом прервался, Виктор побежал на зов Сталина.
Я, конечно, давно понял, что "Сталин" - это, всего на всего, звук "мелодии" вызова в его корейском мобильнике, брате-близнеце моего - такая же серебристая "раскладушка" с черным глазком видеокамеры на корпусе. Но... серебристый брат своим глазком все же напоминал мне о всевидящем оке Брата большого и попытках одного литературного героя Джорджа Оруэлла спрятаться за шкафом во время потаенных мыслей о сущности войны с Океанией.
И вот седьмая ночь в пансионате на берегу моря. Я вижу во сне женщин в раздевалке. Зачем я зашел в эту раздевалку, не знаю, открыл какие-то двери, а за дверью ряды одинаковых "шкапчиков" и около них - обнаженные женщины с мокрыми волосами и накинутыми на плечи полотенцами. Увидев меня, они отреагировали: кто полотенцем прикрыл грудь, кто простынкой все тело.
Глаза опускаю, иду по центральному проходу, стараюсь не смотреть по сторонам. Но чувствую по звукам, что паники в раздевалке нет, и меня никто особо не стесняется. Наоборот, вижу, как одна девушка, вместо того, чтобы спрятать голую ногу, выставляет ее вперед и начинает раздвигать простынку. Выше, выше, уже видно колено, еще выше. Я останавливаюсь перед ней, поднимаю голову - девушка стоит во всей своей красе и края простыни убрала за спину. Ну, вижу всё, а она смотрит на меня приветливо и хочет, кажется, мне что-то сказать. И раздается голос с грузинским акцентом:
- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.
Это звонок из штаба: потух свет, пропало электричество, Виктора просят вмешаться и дать команду на запуск бензинового двигателя генератора. Он набирает на своей "раскладушке" нужные телефоны, ему отвечают, что мороз ударил, и аккумуляторы сдохли, опять набирает номера, ищет машину, с которой можно снять аккумуляторы, чтобы привезти их к штабу. Его спрашивают: на сколько вольт? Суета, какие-то нервные высказывания про хохлов, которые забыли аккумулятор занести в теплое помещение - короче, всем не до голых женщин.
Лежу с открытыми глазами в полной темноте и улыбаюсь: эх, товарищ Сталин, если бы вы знали, что я видел во сне, вы досмотрели бы его вместе со мной, а уж потом занялись генератором.
Так я потерял веру в способность Брата проникать в мое сознание без помощи инъекций и особых инструментов в подвалах кабинета 101. Лет через пятьдесят - всё будет возможно. И Океанию победить окончательно, и стирать из памяти навечно увиденное и услышанное за день. Появится возможность снами управлять на спящем экране головного мозга, показывая бесконечную картину рая без дерева и яблока познания. И змей не искусит заснувшего, и не прогонит прочь "начальник штаба".
О многом я не написал, о чем черкнул в своем блокноте. "Зарубок" - более трехсот, разве обо всех напишешь. Не потому, что они потеряли глубину, не потому, что "Сталин просит". Я просто многое не понял, а то, что понял, возможно, завтра всё пойму иначе. Не хочется спешить судить, спешить рядить события и факты в костюмчики своих определений.
Пусть остаются в отделах подсознания, как женщина без одеяния, что не успела мне сказать о главном.
ДОМОЙ
Ветряк там крутится, но все снаряды - мимо. Хотя там каждый знает, что на его верхушке - НП за перемещением украинских сил. Как он уцелел? Так это совместное имущество немецко-украинских олигархов.
"Такая тут война", - дал объяснение Скрипа.
Война войной, а я - домой.
Единственно, что пожелаю всем воюющим - сказать однажды то же самое: домой!
"Пока рано", - считает Виктор Скрипченко.