Король Людовик вскоре узнал о существовании Лондонского договора и сразу же позаботился о приобретении его копии, которую купил у одного из арагонских купцов, ведущих переговоры с герцогом Бургундским. В ответ на эту провокацию он намеревался воспользоваться бургундской агрессией против Кельна, чтобы вовлечь швейцарские кантоны в свой план. После двух месяцев терпеливого маневрирования королю и его агентам удалось убедить швейцарцев, что, поскольку конфликт с Бургундией неизбежен, лучше всего первыми начать военные действия, пока герцог занят осадой Нойса. По условиям договора, заключенного 26 октября, если кантоны объявят войну Карлу Бургундскому, Людовик XI обязывался выплачивать каждому из них ежегодную пенсию в размере 2.000 экю. Однако, и это был самый важный для него момент, король не был обязан сам принимать участие в военных действиях, за исключением случаев крайней необходимости, но мог вместо этого внести вклад в общее дело в размере 80.000 рейнских флоринов.
После объявления войны швейцарцы немедленного направили армию через Юру, чтобы атаковать Франш-Конте. 13 ноября швейцарцы разбили бургундские войска, пришедшие на помощь осажденному ими Эрикуру. В это время Рене II, молодой герцог Лотарингский, которому надоело терпеть бургундскую оккупацию своего герцогства, присягнул на верность королю Франции, Нойс продолжал сопротивляться армии Карла, и наконец, Фридрих III опубликовал воззвание, призывающее князей и города империи взяться за оружие. В конце декабря Людовик XI завершил год дипломатических триумфов, подписав с императором Андернахский договор.
Ранней весной 1475 года, хотя он знал, что англичане вот-вот высадятся во Франции, Людовик снова попытался убедить герцога Карла продлить перемирие и продолжал пользоваться для этого услугами графа де Сен-Поль, хотя точно знал, что граф теперь ведет переговоры и от своего имени. Тем временем король был занят тем, что собирал самую мощную армию, которой когда-либо командовал. Срок перемирия с Бургундией истекал 1 мая, поэтому Людовик с нетерпением ждал любых известий с Рейна. Несмотря на ужасные разрушения, причиненные артиллерией герцога Бургундского, Нойс продолжал держаться.
Осада Нойса постепенно превратилась в одно из самых любопытных зрелищ. Сэр Джон Пастон, служивший в Кале под началом губернатора лорда Гастингса, был сильно огорчен когда не смог посетить это место. Шли дни, и бургундский осадный лагерь превратился в настоящий город. Вокруг разборного дома герцога Бургундского стояло около девятисот палаток, в которых размещались его люди, гвардейцы, главные офицеры и капитаны. Лагерь был разделен на улицы проходившими во всех направлениях, на двух огромных рыночных площадях царила ярмарочная суета, здесь были пекарни, кузницы, ветряные и водяные мельницы, различные деревянные здания, изобретательно выполненные в форме замков, а теннисные корты, бани, бордели и таверны обеспечивали войска различными развлечениями, в часовнях свадьбы чередовались с крещениями и похоронами. Карл любил слушать музыку, особенно когда размышлял о подвигах великих завоевателей прошлого, "в апартаментах герцога мелодичные звуки музыкальных инструментов делали это место похожим на земной рай".
Однако как для осаждающих, так и для защитников Нойса все выглядело совсем иначе. Казалось, прошло очень много времени, с тех пор как в июле 1474 года герцог прибыл к стенам города со своей великолепной армией, пушками, бомбардами и всем осадным оборудованием. Из 22.000 человек его армии, почти половину составляли итальянские наемники, кроме того, в его войска входил большой контингент английских лучников. День за днем, летом, осенью, зимой и, наконец, весной, герцог обрушивал огонь своей артиллерии и гнал людей на стены упрямого города, защитники которого каждую ночь пытались починить разрушенные днем оборонительные сооружения. Под землей также происходили жестокие битвы, где в дымных и грязных туннелях бургундские саперы и их противники из города сражались в беспощадных рукопашных схватках, рискуя быть разорванными на куски заложенными пороховыми зарядами. Войска, собранные Кельном, снабжали защитников Нойса, в то время как городская артиллерия топила бургундские корабли, плывшие по Рейну из Нидерландов для снабжения осаждающих припасами. Неделя за неделей болезни, раны и смерть оставляли бреши в рядах бургундской армии, которые не могли заполнить подкрепления.