Людовик, разумеется, сильно разгневался и пожелал, чтобы письма, адресованные королеве особами, которых он отправил в изгнание, были зачитаны в присутствии ее самой и нескольких членов Королевского совета. Однако Ришельё (которого, кстати, тоже планировалось устранить) избавил Анну от этого позора и кое-как смягчил гнев ее супруга. Сеналь был посажен в Бастилию, а потом приговорен к галерам. Кардинал же прибегнул к услугам… герцогини де Шеврез и велел ей, для облегчения участи королевы, написать своему давнему поклоннику Карлу Лотарингскому, прося не оказывать военной поддержки Гастону и уверяя, что брак, не одобренный королем, будет недействительным.
В отношениях между супругами снова наступил «ледниковый период» — по вполне понятным причинам. В конце июня Людовик уехал в Версаль, бросив Анну в Сен-Жермене, и только по настоянию Ришельё возобновил встречи с ней через две недели. Одновременно он пытался ускорить отъезд матери из Компьена и даже в качестве жеста доброй воли вывел оттуда войска.
Мария не замедлила воспользоваться этим послаблением. 18 июля 1631 года, около десяти часов вечера, на крыльцо Компьенского замка вышла полная женщина в простом платье и широкополой шляпе с густой вуалью в сопровождении трех мужчин и священника, который объяснил охране, что это служанка ее величества, желающая вступить в брак втайне от своей госпожи. За углом была приготовлена карета, которая помчалась к северной границе. Королева-мать держала путь в крепостцу Ла-Капель, надеясь на услуги командовавшего ею молодого маркиза де Варда, ненавидевшего Ришельё.
Она не знала, что несколькими часами ранее по этой же дороге проскакал отец маркиза губернатор де Вард. Заметив отсутствие его сына при дворе, Людовик заподозрил неладное и велел ему взять командование крепостью на себя. Чтобы не терять времени, старик пустился в путь верхом, прихватив с собой двух офицеров.
Ровно в полночь они были на месте. Подъемный мост оказался поднят. Часовой потребовал назвать пароль. Тогда губернатор отправился в церковь, разбудил звонаря и велел бить в набат. На площадь перед крепостью сбежались перепуганные горожане, солдаты гарнизона поднялись на стену. Сын отказался открыть ворота, тогда отец обратился непосредственно к солдатам: «Я ваш командир, поставленный над вами королем, и если вы воспротивитесь королевской воле, вас всех повесят!» Подъемный мост опустился, ворота раскрылись, решетка поднялась. Капитан выстроил гарнизон во дворе и салютовал губернатору. Тот приказал затворить ворота и никого не впускать, а раскаявшемуся сыну позволил уехать, пообещав сказать королю, будто не застал его в крепости.
Младший де Вард поехал навстречу карете королевы и, сообщив ей о произошедшем, испросил дозволение сопровождать ее. Переночевав в ближайшей деревушке, Мария Медичи на следующий день пересекла границу и из Авена отправила двух гонцов: одного в Париж, к Людовику, а другого в Брюссель, к эрцгерцогине Изабелле.
Узнав из письма матери, что она, доведенная до отчаяния происками кардинала и опасаясь за свою жизнь, была вынуждена бежать, Людовик сухо ответил ей, что эти происки — плод ее воображения. Но оказалось, что королева успела подать жалобу в парламент, требуя начать процесс против Ришельё. Она обещала помиловать кардинала, но только после вынесения ему приговора. Король немедленно отправился в парламент, отозвал жалобу матери, объявив ее клеветой, обвинил советников королевы в оскорблении величия и потребовал арестовать все доходы Марии Медичи. Заодно он написал брату, что разрешает ему жениться на Марии Гонзага; но вертопрах Гастон уже раздумал — теперь ему нужна была Маргарита Лотарингская.
Королева-мать с младшим сыном спешно принялась вербовать себе сторонников. Большие надежды возлагались на губернатора Прованса герцога де Гиза, заклятого врага Ришельё. Когда в конце прошлого года в этой провинции в связи с решением заменить королевских сборщиков налогов провинциальными начались волнения, губернатор не стал вмешиваться: пусть кардиналу будет хуже. В феврале Ришельё отправил туда разбираться принца Конде, а заодно вызвал Гиза в Париж. Тот почуял, откуда ветер дует, и испросил себе отпуск, чтобы отправиться в паломничество в Лоретту. 6 августа он отплыл из Марселя в Италию, откуда ему не суждено было вернуться.