Она чувствовала себя отвратительно и без конца плакала над своей тяжёлой бабьей долей. В глубине души ей было страшно признаться самой себе, что всё то, что этим утром сотворил с ней муж подруги, ей очень понравилось.
Никогда ей не было так хорошо с мужчиной, даже в ту пору, когда был ещё жив муж Денис. Аглая пролежала без сил весь этот день и вечер, уткнувшись лицом в подушку. Дочь уже пришла со школы и попросилась гулять.
Вдоволь нагулявшись с Глашей, Маша вернулась домой и обнаружила мать в том же положении, в каком она лежала до её ухода. Девочка не стала её тревожить, она молча поужинала и легла спать в своей комнате.
Глубокой ночью в окно их дома стал тихо скрестись Фёдор. Аглая лежала без сна и тут же вскочила. Увидев в окне виновника своего грехопадения, она в ужасе замахала на него руками, а он стал стучать ещё громче, давая понять, что не намерен отступать от задуманного.
Боясь, что дочь проснётся, Аглая вышла во двор. Она хотела объяснить Фёдору, что всё, что случилось между ними, было большой ошибкой, а потом и сама не заметила, как снова очутилась в его медвежьих объятиях.
Фёдор, недолго думая, затащил её на сеновал, понимая, что к ней домой нельзя. Сам факт, что он обнимает лучшую подругу жены, жарко лихорадил его кровь. Аглая так и не нашла в себе сил для сопротивления. После ночи любви, мужчина и женщина расстались только под утро.
В эту ночь, находясь в роддоме, не спала и Лидия. Женщина долго смотрела в окно и вздыхала в тревожном предчувствии, что муж теперь возможно захочет уйти от неё. Она снова не оправдала его надежды на рождение сына.
Преступная связь
Глава 4
Всю неделю, что Лидия пролежала в роддоме, Фёдор и Аглая пребывали в любовном угаре. Мужчина навещал подругу жены каждую ночь, а уходил от неё только под утро, когда начинало светать.
При свете дня, Аглая корила себя на чём свет стоит и каждый раз обещала себе, что положит конец своей преступной связи с Фёдором, но стоило только мужчине обнять её покрепче и она тут же забывала обо всём на свете, уговаривая свою совесть, что это будет в последний раз.
Она продолжала ежедневно ходить на работу и проводить репетиции своего коллектива. Многие из тех, кто приходил к ней петь, наперебой делали ей комплименты, замечая, что она стала ещё более прекрасно выглядеть.
В глазах Аглаи появился блеск, интерес к происходящему вокруг неё. Так бывает только тогда, когда у женщины появляется личная жизнь. Она поняла, что влюбилась в Фёдора по уши, хотя голос разума на все лады увещевал её, что он чужой муж и не просто чужой, а муж подруги.
Фёдор днём тоже работал. Он трудился на комбикормовом заводе, здесь же, в Нечаевке. На работе его уважали и ценили. Пожалуй, что его единственным недостатком была неистребимая жажда облагодетельствовать всех женщин разом.
Очень часто за эту неделю маленькая Глафира ночевала в доме у подружки Маши. Аглая же каждую ночь приходила к Фёдору на сеновал. Правда погода на улице была явно не для свиданий, всё холоднее становились ночи, но жар тел двух любовников не давал им замёрзнуть.
Они почти не разговаривали между собой, а просто любили друг друга не отрываясь, на протяжении всего свидания. Не было между ними никаких обещаний или уверений в любви до гроба, верности на всю оставшуюся жизнь, нет. Этих слов избегали оба, понимая, что они лишние.
Но в последнюю ночь меж ними всё же произошёл диалог, который немного отрезвил Аглаю. Если выражаться фигурально, разговор с Фёдором был для неё попросту вылитым на голову ушатом холодной воды. Он произошёл в перерыве между очередным забытьем в объятиях друг друга.
- Завтра выписывают Лиду, ты об этом помнишь?
- Помню, с утра поеду за ней. Я уже договорился насчёт машины.
- Что теперь будет с нами?
- А чего бы тебе хотелось? Чтобы я ушёл к тебе?
- Нет, ну что ты. Лида не заслуживает такого отношения. То, что мы сейчас творим - это неправильно. Наверное я сошла с ума, раз позволяю себе такое.
- Ничего мы такого не творим и бросать жену я не собираюсь. Одно дело обжиматься на сеновале и совсем другое дело семья. Она моя семья и я люблю её, хоть и гуляю. Но я мужик, мне можно.
- Значит со мной ты просто потому, что я тебе подвернулась тогда под руку?
- Ну ты же сама этого хотела? Разве нет? Стояла и зыркала на меня своими глазищами, а в них тоска. Так и манила, чтобы приласкал. Баба без мужика, что курица на улице, отошла со двора на метр и уже ничья.