— Ч-ч-что с-с-случи-чи-лось? — тихо спросил он.
Толик немного заикается, но когда боится (а делает он это часто), то заикается гораздо сильнее.
— Ничего страшного. У дамочки убежал хомячок, — пояснил я, открывая дверь своего номера.
В отвратительном настроении я спустился в фойе. Всю ночь мне снились хомяки и морские свинки, вылезающие из могил огромного кладбища с адским пламенем в глазах. У стойки администратора я нашёл несколько телеграмм от главного редактора. Крокодил требовал ускорить расследование. И длинный розовый конверт с нелепым гербом в правом углу. Приглашение на ужин от Дарси! Неплохо, уже знакомство с родителями. Может быть, в этом городишке спасение из рук хулиганов автоматически считается предложением руки и сердца? Но меня это устраивало. Я вернулся в номер и начал со скоростью пулемёта барабанить по клавишам, сочиняя заметку для Крокодила. Громкий, настойчивый стук в дверь заставил меня отвлечься. На пороге я увидел высокого, кряжистого мужчину с вытянутым, унылым лицом и большим, толстым носом, похожим на грушу.
— Старший участковый, майор Лесной, — отрекомендовался он. — Господин Верстовский? Олег Николаевич?
Черт, хозяйка мерзкого серпентария, уже накатала на меня жалобу из-за убиенной рептилии.
— Чем могу быть полезен? — спросил я, как можно вежливей.
— Вам придётся заплатить штраф за нарушение порядка в общественном месте, — объяснил спокойно майор, вытаскивая квитанцию.
Это меня устраивало. Я даже не поинтересовался, где я нарушил порядок. И сразу вытащил две сотни.
— Майор, я — журналист, пишу цикл очерков об убийствах. Которые совершил этот ужасный зверь. Я был бы вам очень признателен… — добавил я, призывно обмахиваясь купюрами.
Мент, бросив на меня изучающий взгляд, с намёком пробормотал, отводя глаза:
— Это нарушение закона…
Я вытащил ещё пару бумажек, меня забавляла жадность мента.
— Хорошо, — наконец, согласился он, и купюры перекочевали ему в карман. — Мы можем сейчас проехать в участок.
Перед гостиницей стоял новенький Форд «Виктория» с мигалкой.
— Скажите, майор, вы верите в существование этого оборотня? — спросил я, когда мы тронулись в путь.
— Конечно. Его многие видели.
— Он мог совершить эти убийства?
— Эта тварь очень сильная, агрессивная и злобная. Вы увидите по ранам, которые он наносил жертвам. Совершенно очевидно, это большой, дикий зверь.
— А вы не рассматривали версию, что убийства были инсценированы?
Майор усмехнулся и бросил на меня презрительный взгляд.
— Кому бы пришло в голову делать подобную глупость? — поинтересовался он, скривившись.
— Чтобы завуалировать истинную причину. К примеру, месть.
Машина вдруг подскочила на ухабе и осела на левую сторону. Майор, тяжело пыхтя, вылез из машины. Последовав за ним, я обнаружил спущенное заднее колесо. Мент копался в багажнике, пытаясь отыскать домкрат в куче барахла, я увидел дырявую запаску, две канистры машинного масла, коробку из-под генератора, ржавые инструменты, сигнальные огни, маленький пылесос, бутылку моющего средства, наполовину опустошённую, несколько упаковок синтетических салфеток, домашние тапочки из шерсти яка. Ума не приложу, зачем ему все это понадобилось. Майор грязно выругался, на ногу ему упал свёрток, из которого вывалились огромные клещи для перекусывания толстой проволоки. Он небрежно завернул их в полотенце в грязных, бурых пятнах, и сунул обратно. Захлопнув крышку, он полез в машину. Наконец, выловив из-под заднего сиденья домкрат, начал менять колесо. Через четверть часа, мы вновь оказались в машине, майор завёл мотор и пробормотал сквозь зубы:
— Господин Верстовский, эти дела тщательно расследовались. Приезжал эксперт из центра. Не думайте, тут идиоты не работают.
Я решил больше не задавать глупых вопросов. Майор остановил машину около двухэтажной бетонной коробки с зарешеченными окнами. Мы прошли в тесный кабинет, пахло старыми бумагами, заплесневевшим деревом. По стенам тянулись ряды унылых шкафчиков-бюро, выкрашенные темно-серой, кое-где облупившейся краской. Майор достал несколько папок, выложил передо мной. Я быстро записал в блокнот имена, фамилии, адреса. Увидев фотографии жертв, я решил, что такое мог сделать только огромный, сильный зверь. Изуродованное горло, вырванное сердце. Я углубился в исследование. Участковый легкомысленно оставил меня в одиночестве, вышел в коридор. Я молниеносно вытащил фотокамеру и быстро переснял фотографии. В деле содержались отчёты несколько экспертов. Несмотря на разные фамилии, выводы они сделали на удивление одинаковые. Смерть наступила вследствие повреждений, не совместимых с жизнью, нанесённых крупным животным. Скрипнула дверь, я быстро спрятал фотик и, сделав задумчивый вид, наклонился над папкой.