Эразм безусловно одобрил начатую Лютером кампанию против торговли индульгенциями и все сочинения последнего, выпущенные в рамках разгоревшегося спора, возражая лишь против излишне грубой формы. «Лютер, — писал он Ионасу в 1518 году, — преподал прекрасный урок. Вот только выразиться ему следовало бы мягче. Тогда у него появилось бы еще больше защитников и сторонников, а сама религия от этого только выиграла бы. Я считал бы непростительным отказать ему в поддержке столь праведного дела... Я не берусь судить о его учении, но для меня бесспорно одно: то, что сделал Лютер до сих пор, заслуживает благодарности гуманистов». В письме к кардиналу Вольсею он добавлял: «Немалая заслуга Лютера в том, что жизнь его совершенно безупречна и не дает врагам ни малейшего повода для критики... Я не сразу воздал ему должное уважение, опасаясь, как бы склоки, к которым наука должна оставаться равнодушной, не сыграли для него своей роковой роли».
Итак, мы видим, что Эразм, этот живущий в миру монах (покинувший монастырь, отметим, во имя благородной любви к науке), придававший огромное значение нравственной реформе Церкви, прежде всего оценил в Лютере человека, не побоявшегося поднять голос протеста против недостойного поведения духовенства. Правда, его слегка передергивало от методов, которыми пользовался Реформатор, но он решил не акцентировать на этом внимания в надежде, что общий результат перекроет недостатки. Что касается богословия, то он предпочел (он, доктор и ученый!) не вдаваться слишком глубоко в теологические дебри. Этот факт, конечно, немало говорит нам о ценности университетских дипломов того времени. Спустя еще некоторое время гуманист, публикуя своего «Светония», посвятил его курфюрсту Саксонскому с пожеланием оградить августинца «от людской злобы».
Высокое покровительство Эразма льстило Лютеру, и он, конечно, захотел извлечь из него пользу. В 1518 году, в очередном письме к Ионасу, он снова заговорил об Эразме: «Я очень высоко ценю его и изо всех сил защищаю (интересно, от кого? — И. Г.), хотя от меня не укрылось, что в его сочинениях слишком много такого, что отнюдь не способствует познанию Иисуса Христа». Поскольку хвалы, расточаемые ему «королем гуманистов», показались Лютеру слишком сдержанными, он решил сделать шаг навстречу Эразму. Из осторожности он вначале попытался снестись с ним через Меланхтона, который послал философу письмо следующего содержания: «Лютер искренне восхищается вами и будет счастлив услышать от вас одобрение своим выступлениям». Прошло два месяца, однако «петиция» осталась без ответа. 28 марта 1519 года Лютер решился и написал Эразму лично. В своем письме он называл его естественным союзником лютеран, подчеркивал, что у них общие враги, а главное, они оба испытывают взаимное уважение и единодушие.
Как раз в эту пору великий гуманист переиздал своего «Энхиридиона», который несмотря на мудреное название на самом деле представлял собой руководство для образцового рыцаря-христианина, в некотором роде предвосхитившее «Введение в благочестивую жизнь» Франциска Сальского. Это было набожное, вполне ортодоксальное сочинение, проникнутое духом Виндешайма. Правда, автор обильно цитировал языческих мыслителей, однако превыше любой античной мудрости провозгласил простое правило, согласно которому «главной целью наших творений, речей и молитв должен быть один Иисус Христос».
Между тем отдельные положения этого труда оказались созвучны идеям виттенбергской школы. Разумеется, ни о каком «подлаживании» под лютеранство не могло идти и речи, поскольку первое издание «Энхиридиона» появилось еще в 1503 году. Просто его автор, обращаясь к мирянам, напоминал им, что для спасения души совсем необязательно становиться монахом, а рассказывая о монашестве, объяснял, что не простой суммой ограничений достигается Божья благодать. Обе эти истины, в христианском благочестии считающиеся классическими, впоследствии найдут отражение в знаменитом труде Скуполи «Духовная битва», который появится на волне католической Реформы вслед за Реформацией и вдохновит автора «Введения в благочестивую жизнь». Вот о чем напишет Скуполи в самом начале своей книги: «Некоторые люди полагают, что стремление к истинному духу христианства невозможно без внешней епитимьи, без умерщвления плоти, ношения власяницы, бичевания, продолжительных бдений, постов и прочих тяжких повинностей, служащих усмирению плоти. Другие, особенно женщины, думают, что они прежде других приблизятся ко Христу, если возьмут за правило читать длинные молитвы, выстаивать долгие мессы и другие божественные службы, часто ходить в церковь и без конца исповедоваться. Даже в чис-ле тех, кто носит духовное одеяние, находятся такие, кто верит, что истинному христианину достаточно знать свое место в церковном хоре, блюсти обет молчания, любить одиночество и исполнять требования устава. Все они заблуждаются. Все эти занятия иногда действительно служат средством достижения истинно духовной жизни, а иногда являются плодом самой этой жизни».