Сегодня пробки в городе были особенно сильны. Несмотря на приближающееся время обеда большая часть москвичей то ли стремилась наконец-то попасть на работу, то ли наоборот решила покинуть офис и вкусить пищи насущной как можно дальше от города, но факт оставался фактом – время в пути тянулось словно резиновое.
Наконец служебное авто свернуло с Рублево-Успенского шоссе на Подушкинское, бойко пролетев очередной выверт политической моды в виде торгового центра под названием «Мечтающая Лошадь» почему-то с установленным рядом агитационным плакатом годичной давности «И мы счастливы!», на котором улыбающаяся Ксения Собчак уверяла всех голосовать за нее. До цели Николая оставалось не более пяти минут.
– Вы по какому вопросу? – достаточно вежливо поинтересовался дежурный у вошедшего в Барвихинский отдел полиции Николая.
– По рабочему. – в тон ему ответил старший следователь и развернув служебное удостоверение вызвал легкий испуг у молодого сержанта – Где кабинет капитана Щеколдина?
Получив направление, он быстро прошел на второй этаж и остановился напротив таблички «капитан Щеколдин А.В.». Словно извиняясь и уточняя ниже была прибита еще одна табличка, но отличающаяся от предыдущей большей лаконичностью: «Следователь».
Не став ломать голову над вывертами местных органов полиции, Лахитин постучавшись и не дожидаясь ответа вошел в кабинет.
– Занято, обеденный…– начал возмущаться искомый Алексей Васильевич вставая из-за своего стола. Возможно он хотел сделать это куртуазно или во всяком случае быстро, но вот выбивающееся за рамки размера XXL пузо воспротивилось этому и буквально вцепилось в крышку стола. Последняя со скрипом и душераздирающим визгом отстояла свое желание быть привинченной к столу и все-таки сдюжило с агрессором, заставив последнего заколыхаться и шмякнуться обратно в кресло.
– Я по делу. Лахитин, генеральная прокуратура РФ. – представился Николай и одновременно подсаживаясь в стоящее в гордом одиночестве напротив стола местного следователя кресло. Проведя повторно положенный ритуал и показав служебное удостоверение, он хмыкнув осмотрел заваленный различными блюдами стол. Два первых, два вторых блюда, парочка десертов и три сорта пива тонко намекали старшему следователю, что обедать капитан Алексей Васильевич любил и мог себе позволить.
Капитан Барвихинского сыска нахмурился и положив сжатые кулаки на стол поинтересовался целями визита столь высокой в их краях птицы:
– Чем обязан? Проверка только через месяц…
– Я не по этому вопросу Алексей Васильевич, – решив опустить мелкое пренебрежение к себе Николай и не раздувать скандал наводя дисциплину. Все-таки он приехал и уехал, а местным тут работать – я по вчерашнему вызову. Касаемо ПСК Раздоры, а точнее покойной Чумаковой. Это дело ведете вы?
– Ну и? – фыркнул капитан и сверкнув глазами продолжил – Дело закрыто и сдано в архив. Состава преступления не выявлено. Следов насильственной смерти нет, заявления нет, претензий тоже. В чем вопрос?
Теперь уже Николаю потребовалось несколько секунд чтобы сдержать рвущиеся эмоции наружу. Сделав над собой усилие он немного склонив голову произнес:
– Смотри Алексей…
– Васильевич. – тут же поправил его он.
–…Васильевич, – сделав еще одно усилие над собой поправился Лахитин – дело может оказаться не таким уж и простым. Мне нужны подробности. Копать под тебя я не собираюсь. Если вскроются дополнительные специфические улики, то я просто заберу дело себе и все. К тебе претензий нет.
– Нет дела! Нет! – вдруг взъярился капитан и его двойной подбородок чуть не шлепнул хозяина по губам – Подохла училка от самогонной бурды. И можешь меня не пугать, стреляные! Дело я возбуждать без состава преступления не буду, а тебе копаться на моей земле не позволю. Уяснил?
В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием капитана Щеколдина. Лахитин же в свою очередь старательно сдерживал подкативший приступ бешенства, который последний раз он испытывал в конце двухтысячных. Именно тогда зарвавшимся следователям устроили серьезную чистку рядов. Дело старались особо не афишировать, чтобы не выносить сор из избы, но сколько вот таких зазнавшихся и считающих себя чуть ли не владетелями волостей и губерний пришлось посадить, Николай помнил отлично. Как собственно и методы борьбы с такими. Круговая порука, покровительство высшими чинами требовало планомерной осады чтобы выкорчевать такую заразу, вот только времени как раз у Николая и не было.