Заглянувший в комнату батя с удивлением уставился на сына, читающего газету.
– Клава! – крикнул жене. – Представляешь, Сашка «Советский спорт» читает и ржет, как лошадь. Чего там смешного-то нашел? – обратился он уже к сыну.
– Да так, ничего интересного, статья, к примеру, о кислородных коктейлях.
– Ерунда все эти коктейли, – охотно вступил в беседу отец. – Запомни, сын, лучше куска жареного мяса ничего нет, ну в крайнем случае куска докторской колбасы.
Саша фыркнул, стараясь подавить смех.
«А ведь это говорит мой отец, знающий, опытный тренер, – подумал он. – И так сейчас считает большинство».
Вскоре отец, забрав газету с обсужденной статьей, ушел в большую комнату.
– Что-то я проглядел эту публикацию, – кратко объяснил он свои действия. – Вечерком почитаю.
Саша мысленно улыбнулся. Он прекрасно помнил, как отец читал статьи по специальности. Хватало его минут на двадцать, после этого времени из кровати доносился громкий храп.
Оставшись один, старик в мальчишеском теле отложил газеты в сторону, улегся на кровать и, заложив руки за голову, принялся бесцельно разглядывать побеленный потолок. Отрешившись от окружающего, начал строить планы новой жизни.
«Может, не стоит дергаться, – думал он. – Ну, его… этот институт, снова тренерская работа, надоело! Лучше закончу десять классов. В ДОСААФе получу специальность водителя, устроюсь на работу таксистом и буду жить себе спокойно до перестройки. Хотя до нее еще надо дожить.
А может, пойти в торговый или кулинарный техникум? Устроюсь потом поваром в ресторан, через несколько лет начнутся проблемы с продуктами, а я буду как сыр в масле кататься. И блат будет железобетонный».
Перебрав таким образом несколько вариантов своего будущего, Александр переключился на более реальные вещи.
«Так, от школы отбодаться в любом случае не получится, хотя если работать водителем, то на хрен мне десятилетка? Год в восьмом классе отмучаюсь и в профтехучилище пойду. Там и десятилетку закончу, и специальность нужную получу. О! За „Трудовые резервы” буду выступать. В тот раз родители уговорили в девятый класс идти. Сейчас это дело у них не пройдет… Интересно, а куда исчезло мое мальчишеское сознание? Вроде я в голове сейчас один», – неожиданно задумался он.
Немного поразмышляв на эту тему, Александр Петрович оставил этот вопрос на будущее, как не особо значимый. Самым значимым вопросом на завтрашний понедельник была школа.
Он не особо хорошо помнил прошлое. В памяти оставались наиболее запомнившиеся моменты школьной жизни. И седьмой класс был самой большой проблемой этой жизни. Как ни странно, виноват в Сашкиных несчастьях был его отец. Петр Александрович работал директором спортивной школы, но из-за небольшой зарплаты был вынужден вести несколько детских групп лыжников. И на беду своего сына вел он их в его школе. Мужчина он был принципиальный, поэтому когда видел курящих за углом пацанов, то разгонял их не только добрым словом, но и тем, что было в руках, типа лыжных палок или насоса для велосипеда.
Пострадавшие от рук отца сверстники отыгрывались на Сашке. Поэтому он в седьмом классе дрался практически каждый день. О драках дома он не говорил, но скрывать их не удавалось из-за синяков и царапин. Мама охала и ахала, замазывала царапины йодом, а синяки – бодягой. Отец интересовался лишь одним, кто оказался победителем. Но так как драться один на один получалось редко, хвастаться Сашке чаще всего было нечем.
Зато сейчас он с восторгом думал о завтрашнем дне и предвкушал, каких п…лей получат его противники, если задумают очередное нападение.
Периодически он стыдил сам себя, напоминая, что не к лицу пожилому человеку такие мысли. Но ничего с собой поделать не мог, снова и снова планируя завтрашние разборки.
«Всю жизнь мечтал Филимонова отпинать, завтра с него и начну», – злорадствовал он.
На улице уже стемнело. Родители сидели у телевизора, слушая новости, Саше смотреть его не хотелось, он привык за последние годы вечерами сидеть в сети, общаясь с коллегами, или читать что-нибудь новое из фантастики. Сейчас же ничего этого не было, и настроение опустилось до плинтуса.
От нечего делать он перебрал все содержимое ящиков письменного стола и приговорил большую часть хлама к мусорному ведру. Радиодетали сложил отдельно, с целью продать их в ближайшее время. Паять приемники он не собирался.