Дверь у меня за спиной отворяется, и в кабинет входят двое. В отражении на стекле я вижу высокий силуэт Дэвида и худощавую фигуру Алекса.
– Добро пожаловать, геттер, – торжественно произношу я, возвращаясь к столу. – Присаживайся, располагайся поудобнее. Я рад, что ты принял моё приглашение.
– Трудно было не принять его, когда твоя образина машет пистолетом у меня перед носом.
На лице у Дэвида заиграла глупая ухмылка. Он знает, о ком идёт речь.
– Оставь нас, – небрежно кивнув ему на дверь, я переключил всё внимание на гостя. Он сидел передо мной, положив руки на стол и крепко сцепив длинные узловатые пальцы. В глазах его я видел недоверие. Но не страх. Такие как он не боятся самого чёрта. Ещё бы... То, что творится на окраинах Города, выглядит сущим пустяком по сравнению с тем, что творится в его центре. В Эпицентре, как зовём его мы. Чтобы сунуть туда свой нос, нужно быть необычайно смелым человеком. Или же просто чокнутым. Сложно судить, к какой из этих двух категорий можно отнести Алекса.
– Зачем позвал, Кейн?
– Выпить не желаешь?
– Почему бы и нет...
– Отлично.
Слегка нагнувшись, я достаю из-под стола бутылку крепкого шотландского виски и два небольших стакана.
– Тебя, я думаю, Алекс, таким не удивишь?
– Напротив. Я редко сам пользуюсь тем, что достаю.
Убрав бутылку на место, я пододвигаю ему стакан и беру свой.
– Вот теперь можно и о деле поговорить. Помнится, ты вчера просил у меня лекарство... Для чего оно тебе?
– Помнится, ты отказал мне, Кейн. Так не всё ли равно, зачем я его просил?
– Видишь ли, мир не стоит на месте. Все меняется…
– Я так понимаю, тебе что-то нужно от меня?
– Может, и нужно. Я ещё не решил.
– И что это? Что я должен принести для тебя?
– Сначала ответь на вопрос... На что ты готов пойти ради того, чтобы получить панацею?
Алекс откидывается на спинку стула и задумывается. Однако я уже знаю, что он согласится. Эти люди для меня просто фигуры в длинной шахматной партии, которую я выигрываю ход за ходом. Медленно, но верно. И если я делаю шаг, то просчитываю и пять следующих. Наперёд. До мельчайших деталей.
– На многое, Кейн. Практически, на все, – наконец произносит он.
– Вот и славно. Возможно, я поручу тебе убрать кое-кого.
– Ты предлагаешь мне стать убийцей? – возмущённо вскрикивает он.
– Тебе точно нужно лекарство? – спрашиваю я, широко при этом зевнув.
– Да, – тихо отвечает Алекс.
– Тогда какого чёрта ты тут ломаешься, словно девка? Ты что, думаешь, я не смог бы найти никого лучше? Я просто хочу оказать тебе услугу. Если считаешь, что моя цена слишком высока – выход вон там. Дэвид проводит тебя.
– Нет-нет, я всё понял. Прости, Кейн. Мне просто сложно принять это…
– Сложно ходить в Эпицентр. За хабаром. Но ведь ты справляешься, не так ли? А пришить пару-тройку ублюдков – это куда легче.
– Но объясни, почему ты не поручишь это Зику? Или Генри, на худой конец?
– Это уже другой разговор. То есть, ты согласен?
– Да, Кейн, конечно, я согласен. У меня просто нет иного выбора. Я в таком положении, что…
– Меня совершенно не интересует твоё положение, Алекс. Я позвал тебя не для того, чтобы слушать рассказы о нелёгкой геттерской жизни. Мне не важно, где ты подцепил эту заразу. Я просто расплачусь с тобой за выполненную работу.
– Ты дашь мне гарантию, что я получу сыворотку, если исполню то, что ты попросишь?
– Гарантию, – усмехаюсь. Алекс глядит на меня с лёгкой тревогой. – Я не дам тебе гарантию, геттер. Я дам тебе сыворотку. Чтобы ты понял, какое доверие тебе оказано.
– Спасибо, Кейн. Я не ожидал…
– Чего ты не ожидал? Думал, что у меня нет ни чести, ни совести?
– Прости, я совсем не то имел в виду…
– Ты ведь ещё ни разу не подводил меня. Когда мне что-то нужно, ты достаёшь это. Я расплачиваюсь с тобой. Каждый раз. Плачу я, думаю, неплохо. Скажешь, нет?
– Да, конечно... Жаловаться на плату мне не пристало. Но кого я должен буду устранить, Кейн? К чему мне готовиться?
– Устранить?.. Хм… Я бы скорее назвал это «ампутировать». Больной орган удалить – всего-то лишь…
– Больной? В каком смысле?
– О, во многих смыслах. Я бы даже сказал, во всех возможных. Тебе достаточно пока и того, что я рассказал. Те, кто знает слишком много, долго не живут.
– Ясно. Я могу идти?
– Катись. Ах да… Сыворотка…