– Ствол верни.
Ларго вытаскивает из-за пояса пистолет и нехотя протягивает его мне.
– Не вздумай размахивать им здесь. Спрячь от греха подальше...
Развернувшись, он скрывается в доме, прикрыв за собой дверь. Убирая оружие в кобуру, чувствую, как по моему лицу расползается довольная улыбка. Ну, ещё бы... Пошатнуть самомнение нашего сдвинутого святоши – столь же приятно, сколь непросто. И подумать смешно, что он пытался напугать меня. Мне не пристало бояться смерти, ведь я уже и так труп. Давно. С того самого дня, как на теле моём высыпали эти жуткие черные пятна… Я хожу и дышу лишь благодаря той дряни, что раз в неделю колю себе в вену. Кейн называет это вещество лекарством, только я почти уверен, что таковым оно не является. Иначе я бы давно уже исцелился. Я не силён в медицине, а тем более в биогенетике, но думаю, что Мор не лечится вовсе. Рано или поздно я сдохну в страшных муках, как это было со всеми заражёнными, если, конечно, не успею пустить пулю себе в лоб. Сейчас эпидемия пошла на спад. Про Чёрный Мор вспоминают всё реже и реже, сходит на нет количество новых заражённых. Только вот и население Города медленно тает.
Когда-то все надеялись, что появится кто-то, кто спасёт нас. Волшебник из сказки. Гудвин, который исполнит наши желания. Увезёт здоровых, вылечит больных. И неважно, кто это будет, супергерой из цветных детских комиксов, наше доблестное правительство или зелёные человечки из соседней галактики. Мы верили в чудо и ждали. Только всё вышло по-другому. Город оцепили военные, и каждого, кто пытался прорваться через их кордоны и патрули, расстреливали на месте, как объект, представляющий собой потенциальную угрозу для населения страны. Позже оцепление было ослаблено, по неизвестным нам причинам. Гораздо позже. К тому времени в городе всё круто изменилось. По улицам шатались вооружённые до зубов мародёры, которых позже прозвали рейдерами. Сильные сбивались в стаи и грызли слабых. И с тех пор такой уклад сохранился, став привычным для нас. Мне повезло – я оказался сильнее и выносливее многих. Выжил, выстоял, продержался...
Родных у меня почти не было. Друзей, как таковых, тоже. Одни лишь приятели-собутыльники, да пара девок, всегда готовых раздвинуть передо мной ноги. До Катаклизма я частенько подрабатывал выколачиванием долгов, после Катаклизма... заниматься этим стало в разы удобнее. Полиция, суд, тюрьма – не более чем просто слова, лишённые отныне всякого смысла. Власть вершили мы. Казнили, миловали и облагали налогами. Незачем было покидать Город, вольная жизнь пришлась мне по вкусу. Так было до того момента, пока однажды утром я не обнаружил, что по телу моему расползается мерзкая чёрно-синяя сыпь. Кейн спас меня, и я в долгу у него, хотя считаю, что долг свой давно выплатил с лихвой. Если б только можно было уйти, я бы ушёл не оглядываясь. Ан нет, судьба распоряжается нами по своему усмотрению! Переигрывает все наши стремления и старания на свой лад. Перепевает мечты и желания на свой мотив. Мы всего лишь шахматы на огромной доске. Кто играет нами? В бога я не верю. Никогда не верил. Поэтому игроком мне видится слепой случай.
Когда-то давно, в прошлой жизни, ещё на школьной скамье, я услышал историю о человеке по имени Сизиф. Он совершил какой-то серьёзный проступок, за что после смерти был обречён на вечную муку. Катить огромный камень в гору. И, конечно же, ему это не удавалось. Камень каждый раз скатывался вниз, когда Сизифу казалось, что он вот-вот доберётся до вершины. И все надежды его рушились, но он не сдавался и продолжал свой труд. Каждый раз, после каждой неудачи. Я не помню подробностей это истории, да и роли они не играют. Просто кажется мне, что вся наша жизнь похожа на эту чёртову гору. Каждый из нас пытается быть Сизифом, но некоторые после второй или третьей попытки плюют на всё и сматывает удочки. Я же не из слабаков. До последнего биться и барахтаться буду. Выполнять идиотские зачастую приказы Кейна. Терпеть этого мудака Генри. В общем, зарабатывать себе на Жизнь. В самом прямом смысле из всех возможных.
А вон ещё одна идёт, из того же теста. Глаза горят решимостью, волосы на ветру развеваются. Валькирия, мать твою. Не люблю баб, которые из себя крутых корчат. Мне мягкие нравятся, пушистые, а об эту уколешься, не ровен час...
– Что, готова?
Анта утвердительно кивает головой. Надеваю шлем и сажусь на мотоцикл.
– Поехали тогда, босс долго ждать не любит.
– Плевать я хотела на твоего босса и на то, что он любит.
Так... Эту девку надо на место поставить, пока зарываться не начала.
– Ротик захлопни, милашка, и садись! На пустой трёп у меня времени нет.