Обессиленно падаю на кровать лицом вниз. Пролежав так некоторое время и успокоившись, встаю и иду к двери, чтобы закрыть её на щеколду. По пути я замечаю лежащий на полу газетный свёрток. Нагнувшись, поднимаю его и разворачиваю. В нём плотная пачка пятидесятидолларовых купюр, перевязанная суровыми серыми нитками. Их принёс Крис. Я бегу к столу, на ходу разматывая нитки, спотыкаюсь и рассыпаю банкноты по полу. Присаживаюсь и собираю их, заодно пересчитывая. Не одна минута проходит, когда я подвожу, наконец, итог. Ровно семь тысяч долларов, ни больше и не меньше.
Я радуюсь этим деньгам, словно ребёнок новой игрушке. Спасена! Зик теперь навсегда отстанет и всё будет по-прежнему. Вот только нужно ли это мне? Что я подразумеваю под прежней жизнью? Наркотики? Торговлю телом? Жизнь с осознанием всех совершённых грехов. Я, бросившая свою дочь, заслуживаю жизни? Да неужели! Что за странные понятия у нашего Бога? Какие мотивы движут им, когда он спасает таких подлых людей, как я? Хотя, причём тут, собственно говоря, он? Мою шкуру спас Крис. Я же выставила его за дверь. Вот она – моя благодарность. Я могла бы, конечно, позвонить сейчас ему, извиниться. Только не сделаю этого, так как не смогу подобрать правильные слова, чтобы попросить у него прощения. Не стоило ему приходить сюда и приносить эти деньги. Со своей стороны, он всё сделал правильно, но... Лучше бы он послал меня к чёрту со всеми моими долгами и успокоился на том. Моя гордость выдерживала и не такое. Что же делать теперь?.. Ответ приходит сам собой. Кажется, я знаю, что.
Перематываю деньги той же самой нитью и встаю. Лёгкая тошнота и головокружение преследуют меня до самого коридора. После спёртого воздуха комнаты и это место видится мне раем. Иду уверенно, но слабость в теле заставляет меня несколько раз остановиться и отдышаться. Дёргаю дверную ручку и вхожу к Розе. Тут совершенно ничего не изменилось. Она всё так же сидит на кровати, уставившись в стену. Будто и не прошло пары часов. Будто она и не заметила моего отсутствия.
– Я слышала, ты ругалась с кем-то... У тебя всё в порядке? – значит, всё же заметила.
Взглядом уцепляюсь за одну деталь. В руках Розы кухонный нож. Она до того крепко сжимает его, что пальцы побелели. Во взоре её безумие и решительность. Мне страшно смотреть ей в глаза. Не по себе... Игнорирую адресованный мне вопрос.
– Роза. Что ты задумала?
– Ничего. Всё нормально, Хлоя, ступай к себе, оставь меня одну, – голос спокоен и уже не дрожит.
Подхожу к ней, хватаю за руку и отбираю нож, расцепляя по одному сжатые мёртвой хваткой пальцы. Приоткрыв окно, забрасываю нож подальше в кусты. Возвращаюсь.
– Это тебе, – достаю из кармана пачку банкнот, что принёс мне Крис.
Она тупо смотрит на неё, не до конца, кажется, осознавая, что происходит.
– Деньги, Роза. Теперь они твои. Возьми. Здесь семь тысяч. Этого хватит надолго.
– Хлоя? – её глаза опять наполняются слезами. Этого ещё не хватало. Сую ей в руку деньги и отступаю на шаг. – Зачем это, Хлоя?.. Так... Так не делается... Не бывает... Забери их... Я не хочу...
Она не верит. И правильно делает. Так не бывает. Это невозможно. Даже сейчас я согласна с ней.
– Забери сейчас же! – не унимается Роза.
– Вот что, милая, закрой рот, пока я тебе не треснула, – собравшись с духом, стараюсь говорить громко и бодро. – Хватит с меня твоего нытья на сегодня. Оплати квартиру, купи себе чего-нибудь поесть и постарайся подыскать работу. Сходи к Дугласу, попробуй поговорить с ним. Может, ему нужна кухарка, посудомойка, полодрайка, да кто угодно?.. Цепляйся за жизнь, Роза! Ты делишь её со своим ребёнком, который ещё даже не родился. Может, и не стоит ему жить в этом поганом мире и видеть своими глазами все пакости, что творятся здесь, но, будь добра, предоставь право выбора ему. Когда ты выкормишь его, вырастишь, то можешь сделать с собой, что угодно: прыгнуть с крыши, вскрыть ножом вены, утопиться в ближайшей луже... Но только потом, после. Ты уяснила для себя это? Что ты молчишь, мать твою?! Ответь мне! – мой голос срывается на крик. – Ты поняла, что от тебя требуется?
– Д-да... – тихо лепечет Роза, напуганная моим резким тоном. – Прости, Хлоя... Но эти деньги... Откуда они? Как...