Поток мыслей в моей голове непрерывен. Я будто стою перед железнодорожным полотном, по которому мчится состав из неисчислимого множества вагонов, каждый из которых – лишь отпечаток времени в моём сознании. Вагоны чёрные и белые, но чаще просто прозрачные или тусклые. Цветных нет вовсе. Они все давно проехали мимо – серые мысли вытеснили их из памяти. Быть может, навсегда. Но ведь это не значит, что не будет таких и впредь. Тут всё зависит только от меня. Если я найду в себе силы что-то изменить, хоть что-нибудь – всё будет иначе. Сейчас в моих руках судьбы двух человек. И если мне удастся сберечь их... Может быть, тогда кто-то там наверху всё же заметит это. Увидит и оценит. И тогда он скажет: «Эгей! Постойте-ка! Да тут ещё не всё так плохо – у этого мира есть шанс. А если и нет, то, наверное, стоит дать его?» И тогда я окончательно укрепляюсь духом. Начинаю видеть чётче, слышать дальше, думать быстрее. Уже через несколько шагов я различаю чей-то голос. Тихое прерывистое бормотание. И идёт оно, как мне кажется, из самого конца коридора. Двигаясь навстречу источнику шума, я готов к любым неожиданностям и в душе не страшусь ничего. Но инстинкт самосохранения даёт о себе знать. Он уверяет, что бояться всё же стоит. Холодный пот выступает на спине, несмотря на осеннюю прохладу и царящую в особняке сырость. Наверное, стоит прислушаться к инстинктам, но глас разума не даёт на это времени.
Бормотание становится всё громче по мере приближения к его обладателю. Я прохожу мимо огромных глиняных ваз, пылящихся на деревянных столиках с тонкими резными ножками. Мимо ржавых старинных доспехов, мрачно взирающих на меня из глубоких ниш в стене. Если при прежних обитателях здесь и витали ароматы загадочности, Катаклизм стёр их напрочь. Этого нельзя заметить глазами, зато легко прочувствовать. Единожды окунувшись в адский котёл Города, сразу начинаешь различать такие вещи.
Вот она, дверь, из-за которой слышится тихий голос. Теперь я могу различить каждое слово, что он произносит. И понимаю, что все эти слова лишены смысла. Так разговаривают сумасшедшие наедине с самим собой, или больные в приступе горячки. Что за этой дверью? Чьи покои могут там находиться? Для меня есть только один путь узнать об этом. Я легонько толкаю дверь. Не заперто. Открыв её на расстояние, достаточное, чтобы протиснуться в комнату, снимаю «кольт» с предохранителя. Пора. Проскользнув в щель, я бесшумно перемещаюсь в ближайший угол и замираю. Здесь пусто. Огромный письменный стол у окна, задёрнутого красными портьерами. Массивное кресло, обитое кожей. Антикварный диван у стены. Канделябр в углу. Всё. Разве что ещё одна дверь... Меня смущает иное. Даже пугает. Я больше не слышу голоса. Та же самая мёртвая тишина, коей я был встречен изначально. О чём это говорит? Я схожу с ума?.. Не время и не место размышлять на эту угнетающую тему. Кабинет, где я нахожусь, наверняка принадлежит Кейну, а значит, нужно найти бумаги и валить отсюда. Это царство Аида порядком действует мне на нервы...
Прокравшись к столу, я бегло, но с должным вниманием осматриваю ящики. Все, кроме одного, верхнего, запертого на ключ. А ключ, несомненно, находится у владельца. Рисковать, блуждая по апартаментам Кейна, я больше не могу. Убрав пистолет, вынимаю из голенища сапога нож, вставляю в узкий зазор между ящиком и столешницей и, орудуя им как рычагом, давлю что есть мочи. Рассохшаяся древесина отвечает тихим, но яростным хрустом, и замок прогибается, аккомпанируя ей своим надрывным скрипом. Отложив нож в сторону, дёргаю ящик, и тот с треском вываливается, а я судорожно шарю в поисках нужного мне предмета. Вытряхивая содержимое на пол, я думаю лишь об одном. Сюда, наверняка, уже идут. Шум, который я поднял, не услышать мог только глухой. Остаётся лишь надеяться, что в доме полно крыс, и люди Кейна привыкли к подобным звукам. Но это лишь надежда, а на неё полагаться опасно.