Тощий довольно ржёт и отвешивает мне в грудь ещё один пинок. При этом, готов поклясться, я слышу хруст ломающихся рёбер. Однако, как ни странно, боли больше нет. Она тонет в громком хоре чужих голосов, заглушивших все остальные звуки и заполонивших мою голову. Сплюнув, Генри, хватает меня за плечи и тащит через весь двор, а я совершенно ничего не чувствую. Даже осознание близящегося конца отступает куда-то на задний план перед нарастающим гулом. И лишь когда мы оказываемся перед клетками, голоса затухают. Сквозь их тугую пелену всё чаще прорывается озлобленный собачий лай. Около дюжины стальных вольеров стоят вдоль забора. Крупные чёрные псы с рыжими подпалинами и острыми мордами, в ярости кидаются на решётки и вгрызаются зубами в прутья, тщетно силясь достать нас. Я, превозмогая вернувшуюся внезапно боль, поднимаюсь на ноги и слегка покачиваясь, делаю пару шагов к клеткам.
– Познакомься, Крис, – говорит Кейн. – Это твоя смерть. Хочешь заглянуть ей в глаза?..
Часть I. Эпизод III. «Зик»
Её широкие зрачки таращатся на меня с лютой ненавистью. Два блестящих чёрных жука на неестественно-бледном измождённом лице. Болезненная худоба, исколотые вены, рваная грязная одежда.
– Ну, нет у меня денег! Нет! Убирайся ко всем чертям! Оставь меня, наконец, в покое!
Хлоя в ярости брызжет слюной. Я не выдерживаю этих воплей и с размаху бью её по лицу, надеясь привести в чувства. Как же хочется поскорее закончить с этим делом... Вонь в её убогой комнатушке хуже, чем в сортире, что я посетил полчаса назад. Да ещё и эта сука визжит, капая мне на нервы. Хватаю её за воротник и рывком поднимаю с пола, пытаясь поставить на ноги.
– Где деньги?
В ответ Хлоя заливается истерическим смехом. Я ещё раз бью её по лицу, наотмашь. Она валится на грязный заплёванный линолеум, но смеяться не перестаёт. Поднимается на четвереньки. Изо рта у неё стекает тонкая струйка крови. Хватаясь руками за столешницу, Хлоя медленно встаёт, корчась при этом от дикого хохота.
– Хочешь, возьми натурой... А? Что скажешь? – она сдирает с себя рубашку. – Возьми меня, Зик! Давай же!..
Рёбра под кожей видны так явно, что при желании их можно сосчитать.
– Прекрати этот балаган, Хлоя. Я начинаю уставать от твоих выходок…
– Что, не хочешь меня? Не хочешь? Ну и проваливай, придурок! Катись к своему Кейну!
Боже, как у меня болит голова… Прямо-таки, раскалывается. А тут ещё эта… Мне срочно нужен укол…
– Ты что, глухой? Вали, на хрен, отсюда!
– Пора пораскинуть мозгами, Хлоя.
– Что ты сказал?..
Я приставляю дуло к её голове и спускаю курок. «Дезерт Игл» сносит Хлое пол черепа, и тело с глухим стуком валится к моим ногам. Придётся наплести Кейну что-нибудь... Например, что бросилась на меня с ножом. Перешагнув через труп, я прохожу в дальний угол комнатушки, к столу. Один за другим вытаскиваю из него ящики, в поисках ценностей. Честно говоря, сомневаюсь, что у этой идиотки могло что-то сохраниться, но проверить стоит. Хотя бы из чувства долга.
Самый нижний заперт. Ключ, должно быть, у неё в брюках, да только шарить по её вонючим карманам – последнее, на что я хотел бы потратить своё время. Стоит лишь немного напрячь мускулы, чтобы выдрать сраный ящик вместе с замком – и вот я уже просматриваю содержимое. Какие-то бумажки… Открытки… Ничего ценного, увы... Ага, здесь ещё что-то… Конверт. Так-с, сейчас посмотрим… Сложенная вчетверо бумажка. Что бы это могло быть… Почерк ровный…
«Здравствуй, дорогая мамочка…»
Вот дерьмо! Здравствуй, грёбаная доченька! Скомкав письмо, я со злостью пинаю стул, отшвыривая его в противоположный конец комнаты. От удара об стену бедняга рассыпается кучкой ветхих дощечек.
Сунув пистолет в кобуру, внимательно оглядываю помещение. Подхожу к кровати и, сбросив на пол грязное подобие простыни, распарываю матрас складным ножом. Ну, конечно. Так я и думал. Нож натыкается на плотный целлофановый свёрток, перемотанный скотчем. Мне даже не нужно заглядывать внутрь, чтобы узнать, что в нём. Догадаться о содержимом проще простого. Теперь будет, что принести Кейну. Этого, конечно, не хватит, чтобы погасить весь её долг, но, по крайней мере, лучше, чем ничего. Хлоя сама бы не отдала мне наркоту. Торчок скорее всадит тебе в печень отвёртку, чем расстанется с таким сокровищем. Хотя… я и сам, наверное, не лучше. Уже который час только и думаю, что об уколе. Да только у меня ломки иного рода. Уф... Для начала нужно убраться подальше – не самое удачное место для философских рассуждений.
Спрятав за пазуху найденный героин, я вынимаю пистолет и выхожу в коридор. Приоткрытая дверь соседней квартиры тут же резко захлопывается. На показавшейся в ней за секунду до этого небритой физиономии мелькает такой ужас, будто у меня на голове растут рога, а сзади торчит хвост с кисточкой. Я пару раз пинаю эту дверь так, что со стен сыпется штукатурка, и, довольно хохотнув, направляюсь к выходу. Как же приятно убраться из вонючего прокуренного коридора на свежий воздух... Теперь можно и Кейну отзвониться. Достав коммуникатор, я набираю его номер. Мы не храним контакты. Всё нужно знать на память. Так хочет Кейн. И тут я с ним согласен…