Писатель стоял напротив стекла, рассматривая мирно спящую Дженнифер. Больше десяти лет назад, он взял ее под свое крыло из чувства ответственности и благодарности. И не жалел об этом не на миг, несмотря на все тяжести и неудобства, что она доставила ему. Он не сможет отпустить ее вот так просто. Еще раз, глубоко вздохнув, он вышел из подвала, приклеив на себя доброжелательную улыбку. Он ненавидел улыбаться, но так он нравился людям куда охотнее. Он заранее просмотрел, где находилась ферма родителей Джессики, и жили они действительно недалеко – девушка соврала и здесь. Не соврала она о том, что они действительно были бедны. Дом выглядел прилично, но явно нуждался в капительном ремонте. Небольшое одноэтажное здание, покрашенное коричневой краской, облупилось, хоть и не выцвело. У Джона сложилось впечатление, что его покрасили недавно, но явно некачественной, может, разбавленной краской. В дверях стоял хозяин, явно ожидая его.
Отец Джессики, Дерек.
- Я спровадил родных, чтобы с вами пообщаться толком. Если бы жена узнала, что вы к нам приедете, мы бы точно не смогли поговорить, – отозвался мужчина в темно-зеленой выцветшей рубашке и джинсовом затертом комбинезоне. Кожа его и без того темная, под солнцем приобрела окончательный эбеновый цвет, из-за чего на её фоне очень выделялись кудрявые белые коротко подстриженные волосы.
- В таком случае я рад, что вы это сделали. Как я уже говорил – я пишу о вашей дочери книгу, – Джон, улыбаясь, подошел к старику, с явным желанием зайти в дом, но тот махнул рукой в сторону мычащих коров призывая прогуляться. Писатель понял, что старик предпочитает держать дистанцию и не приближался к нему ближе, чем на метр.
- И что вы хотите узнать? – спросил фермер.
- Правду. По возможности.
- Она была и есть любимый и долгожданный ребенок, в котором мы души не чаяли. Любят и любили ее и ее братья. Но, может мы ее разбаловали, ей хотелось большего, чем мы могли дать, причем любой ценой.
- Она говорила, что ее первая любовь был наркоманом, – произнес Джон.
- Да. Не бедный мальчик, с, как ей, казалось, хорошими перспективами. Но… Хуже всего то, что он подсадил ее на них.
- Вот этого она мне не говорила. И долго она была зависима?
- Дайте подумать… Думаю, около четырех лет. Не постоянно, разумеется, срывалась.
- И что было потом? – спросил писатель.
- Она вылечилась и выучилась. Ну, а про дальнейшую ситуацию, вы знаете, – как то уж слишком быстро и скомкано произнес фермер.
Писатель остановился и внимательно посмотрел в глаза старику, не говоря не слова.
- Вы же что-то скрываете, верно? – тихо произнес Джон.
- Ничего.
- Ничего? Давайте, вы все же скажите правду. Не думайте, что я описываю, прям всю неприглядную подноготную своих пациенток. Я даже могу дать клятву, что не напишу того, что вы мне расскажите, если вам так неприятно об этом говорить, – фермер продолжал молчать. – Хорошо. Догадаюсь сам. Наркотики – удовольствие не из дешевых, а не похоже, что у вас были деньги на то, чтобы ваша дочь могла в течение четырех лет их принимать. Она воровала?
- Нет. Она была… содержанкой. Корректнее сказать, проституткой, хоть и мне больно это признавать. Когда её мать узнала об этом, она поседела в один вечер. Не такой жизни мы хотели своей дочке,– фермер отвернулся, печально вздохнув.
- Джессика так же рассказывала, что ее возлюбленный оказался геем. Это правда?
- Сложно сказать, была ли там любовь. Просто в какой-то момент ей показалось, что постоянной любовницей или даже супругой одного не бедного человека проще, чем быть любовницей многих. Тогда у нас как от сердца отлегло – все же такой вариант был лучше, чем… Но стало только хуже. Найденный «перспективный» парень и потенциальный муж через пару месяцев отношений решил для себя, что он не традиционной сексуальной ориентации. Тогда Джессика заперлась в своей спальне, и не выходила из неё в течение трех месяцев. Работать на ферме ей было не интересно и грязно, на какую-то более хорошую работу ее не брали в связи с неоконченной школой и бывшей зависимостью, а остальные работы не нравились уже ей. А потом… она связалась с Филиппом.
- Что за Филипп?
- Боевой парень и как нам казалось, неплохой человек. Работал, кажется, у своего брата в городе. По крайней мере, так всем говорил. Но он оказался преступником и снова втянул нашу девочку в этот… порочный круг. Она быстро переехала к нему в город, и мы почти перестали общаться. Спустя три года, она рассказала нам, что устроилась в банк и вроде завела другого парня, но я сердцем чувствовал, что она по-прежнему общается с Филиппом. Еще, по слухам, она успела попасть в тюрьму из-за него не на долгий срок. А потом банк, взрыв, всё это…