Я бросаю взгляд на портрет, который висит в центре мраморной лестницы, когда веду Чарли в гостиную. На картине изображено первое поколение семьи Кенсингтон — мой дедушка, моя бабушка, Оливер и мой папа. Мой дедушка никогда не снимал ее, как отец Чарли снял портреты его матери. Бриллиантовое кольцо на руке моей бабушки — то же самое, что сейчас носит мама, бриллиантовый браслет на ее запястье — тот же, что сейчас ношу я.
Мы прибыли последними. Демонстрируя удивительную сдержанность, Чарли всего дважды пожаловался на пробки по дороге сюда.
По крайней мере, это последний раз, когда он навещает меня в Нью-Йорке на некоторое время. Я приняла предложение о работе в Дублине и в конце следующей недели переезжаю в Ирландию на несколько месяцев. В течение этого периода большую часть своих выходных я буду проводить в Лондоне. Чарли переезжает обратно в квартиру, которой владеет с тех пор, как поступил в Оксфордскую медицинскую школу, и это гораздо более разумный способ добираться на работу, чем жить в Ньюкасле. Маловероятно, что я вернусь в Нью-Йорк до праздников.
Бен и Джерри, бигли, которых взяли мои родители, приветствуют нас первыми. Они не братья, но их нашли вместе. В приюте предложили забрать их в один дом, и папа сказал мне, закатив глаза, что мама потребовала, чтобы они забрали их.
Неудивительно, что теперь именно он настаивает на том, чтобы они повсюду ездили с ними.
Я сажусь на корточки, чтобы погладить Бена, который с радостью переворачивается на спину, чтобы я могла почесать ему живот. Джерри ведет себя более сдержанно, обнюхивая ботинки Чарли.
— Вы опоздали, — растягивает слова Кит.
Я в последний раз глажу Бена, затем встаю.
— Мама сказала тебе прийти в шесть тридцать вместо семи тридцати? Это единственное объяснение того, почему ты пришел вовремя.
Баш смеется, развалившись в кресле рядом с камином.
— Мы просто рады, что вы пришли, — говорит мама, подходя ближе, играя роль миротворца. — Я так рада видеть тебя, Чарли.
— Я тоже, Скарлетт.
Он обнимает мою маму, а потом она обнимает меня.
— Я сказала Киту прийти к семи, — шепчет она мне.
Следующим к нам подходит мой папа, оба бигля несутся к нему. Большинство людей, которые знают моего отца, вероятно, предположили бы, что это потому, что он вожак стаи, но я уверена, что это потому, что он кормит их лакомствами, в отличии от мамы.
Он улыбается собакам, прежде чем протянуть руку Чарли.
— Добро пожаловать обратно в Нью-Йорк.
— Спасибо. Приятно вернуться.
Они обмениваются долгим взглядом, во время которого я задерживаю дыхание.
Я знаю, что Чарли встречался с моим отцом раньше — я знаю, что он нравится папе, потому что он сам мне об этом сказал, — но это первый раз, когда моя семья видит Чарли как моего парня. Единственным парнем, с которым они познакомились в этом качестве, был Кэл, и это было при совсем других обстоятельствах. Мои родители знали его родителей. Мой дедушка знал его бабушку с дедушкой. Он провел годы рядом с моей семьей как друг, так что переходить к чему-то большему — хотя и не совсем счастливому — было довольно легким.
Чарли не такой, как все.
Следующими встают, чтобы поприветствовать нас, мои братья, а последним — мой дедушка.
Дедушка обнимает меня, пока Баш рассказывает Чарли о медведе гризли, которого он видел на Аляске, и достает телефон, чтобы показать фотографии.
— Ты выглядишь счастливой, Лили, — говорит он мне, поцеловав в макушку.
— Я и правда счастлива, — отвечаю я.
Я украдкой бросаю взгляд на Чарли, который расспрашивает Кита о работе. Кит теперь официальный сотрудник «Кенсингтон Консолидейтед» и, кажется, с большим энтузиазмом относится к этой работе с тех пор, как он начал там работать. Я подозреваю, что его секретарь имеет к этому какое-то отношение.
— В восторге от поездки в Ирландию? — Спрашивает дедушка.
— Безумно, — отвечаю я ему. — Ты можешь приехать ко вместе с папой и мамой.
Они планируют посетить Дублин в октябре.
— Я бы с удовольствием, — отвечает он, что становится сюрпризом.
Я ожидала доброго, но твердого «нет». На самом деле они с папой не проводят много времени вместе, наедине.
Я бросаю взгляд на Чарли, который снова разговаривает с моими братьями, и на этот раз дедушка следит за моим взглядом.
Мои родители заняты тем, что стараются держать своих избалованных собак подальше от мебели.
— Шеф-повар приготовил все твои любимые блюда сегодня вечером. Похоже, это наш последний семейный ужин на какое-то время.
— Это всего на три месяца, дедушка.
Он улыбается, и это горько-сладкая улыбка.
— Я не говорю о твоем пребывании в Ирландии. Даже после окончания этого проекта кажется, что у тебя будет новый дом.
Я краснею.
— Будь уверен, что это не так — мы не так давно встречаемся, так что...
Я ожидаю некоторого предостережения. Напоминание не взрослеть слишком быстро или не слишком привязываться к новым отношениям.
Улыбка дедушки трогает мою душу.
— Я понял, что твоя бабушка — та самая, в тот день, когда встретил ее. Судя по тому, сколько раз ты смотрела на этого парня за последнюю минуту, ты чувствуешь то же самое.
Я снова бросаю взгляд на Чарли, ловя, что на этот раз он пристально смотрит на меня.
Он подмигивает, когда наши взгляды встречаются, и это вызывает порхание бабочек у меня в животе.
Я знаю.
Я люблю его.
У меня до сих пор кружится голова, когда он смотрит на меня.
— Да, — говорю я дедушке, — Я это чувствую.
ЭПИЛОГ
Лили уже проснулась и смотрит в потолок в наушниках, когда я открываю глаза.
Она улыбается, когда видит, что я проснулся, и снимает наушники. Я улавливаю отдаленный гул голоса диктора, прежде чем она отбрасывает наушники.
— Доброе утро.
— Доброе утро. — Я перекатываюсь так, что нависаю над ней, запечатлевая поцелуй на впадинке у ее шеи. — Ты рано встала.
Лили тихо стонет, когда мой рот перемещается ниже, ее грудь приподнимается, а руки скользят в мои волосы.
— Что ты слушала? — Спрашиваю я, теребя бретельку ночной рубашки, которая на ней. Клянусь, она покупает их только для того, чтобы сводить меня с ума. Они на самом деле ничего не прикрывают и определенно не согревают ее.
Моя рука скользит ниже, обхватывая тяжелую грудь.
Лили ахает.
— Честно? Не могу вспомнить.
Я хихикаю.
— Звучит захватывающе.
— Чарли.
— Да? — Я отвлекся, больше сосредоточившись на том, чтобы провести рукой по ее боку, а затем стянуть кружевную комбинацию.
— Мои родители. — Вздох. — Твоя бабушка. — Вздох. — Хлоя и Тео. — Стон. — Мои братья. — Тяжелый вздох. — Твоя сестра.
Я уже погружаюсь в нее.
— Ты не можешь помолчать, любимая?
Лили сердито смотрит на мою ухмылку. Потому что мы оба знаем, что она никогда не бывает тихой. На самом деле, она очень громко говорит о своей любви к моему члену.
Прошлой ночью я уснул раньше нее, потому что она навещала свою лучшую подругу и ее маму, так что я не успел сделать это перед сном. Я удивлен, что мне удалось заснуть без моего любимого вечернего ритуала.