За каких-то полгода (с апреля по октябрь 1917 г.) численность партии большевиков увеличилась на порядок и достигла четверги миллиона человек. При каких условиях карликовая партия экстремистского толка может так быстро укрупниться и стать внушительной политической силой? Только при росте радикальных настроений в самых широких слоях общества.
Временное правительство обнаруживает, что изоляция царской семьи и приближенных к этой семье привела только к возгонке злобы и ненависти горожан к тем, кто пытался управлять страной в нелегкий период становления новой легитимной власти. Даже обыватели охотно совершали многоразличные преступления и, тем самым, противопоставляли себя всем тем, кто стремился наладить общественный порядок и выстроить новую властную «вертикаль». Революция не может обойтись без вспышек насилия, без омерзительных персонажей, без упадка нравов. Проведение свободных демократических выборов в стране и созыв Учредительного собрания тогдашним политическим деятелям виделся спасительным рубежом и даже благополучным завершением переходного периода. Однако стремительно росло число тех, кто не желал далее нести тяготы мира, в котором живет, и хотел полного разрушения этого мира, всех его ценностей, основ, устоев. Таких крикунов пытались хоть как-то утихомирить и обуздать, объявить вне закона. Но в стране фактически были упразднены все законы, действовавшие при царизме, а новые еще не были выработаны. Все вокруг отличалось шаткостью, переменчивостью, зыбкостью.
Антивоенная пропаганда неудержимо усиливала свой напор, подобно морскому приливу. На гребне волны этого умонастроения пребывали марксисты, которые совсем не походили на пацифистов. Они отнюдь не источали миролюбие, а буквально клокотали от ярости: они хотели изменить жизнь народа к лучшему и для этого призывали народ встать на путь бессчетных разоблачений, ниспровержений, искоренений. Их лидеры являли собой ярко выраженный тип психопатов, которые неустанно заряжали своих соратников фанатичной верой в наличие неких научных истин, утверждающих, что этот мир давно прогнил и потому обречен на слом, как обречены все те, кто готов защищать этот мир и его ценности.
Сложно отыскать какой-то документ, проясняющий первотолчок, побудивший большевиков совершить вооруженный переворот в Петрограде. Германское правительство, естественно, нетерпеливо ждало заключения сепаратного мира с Россией. Но руководители большевистской партии, несмотря на рост своей популярности среди городского населения, а также в армии и на флоте, фактически являлись политическими изгоями и вряд ли могли склонить будущее Учредительное собрание к решению о выходе страны из состояния войны с Германией. Да и сроки созыва такого собрания оставались весьма туманными. Однако правители Германии не располагали какими-то действенными рычагами нажима на лидеров большевиков, которые к осени 1917 г. пользовались альтернативными источниками финансовой поддержки своей деятельности, в частности, от американских и европейских банкиров еврейского происхождения.
Похоже на то, что успехи политического сионизма в Палестине, связанные с созданием «национального очага», воодушевили «прирожденных» марксистов на захват власти в Петрограде. Выстрел «Авроры», впоследствии воспетый бессчетное число раз советскими пропагандистами, по сути являлся тем самым символическим камнем, выпущенным из пращи маленьким Давидом, чтобы наповал сразить великана Голиафа. Русская революция внезапно пресеклась оккупационным режимом «третей стороны», вступившей в мировую войну в качестве реальной силы. Необычность ситуации заключалась в том, что «третья сторона» не являлась враждебным государством со всеми присущими государству базовыми институтами (правительством, армией, территорией, на которую распространяется определенная юрисдикция действующих нормативных актов, соответствующими границами). «Третья сторона» не выиграла ни одного сражения, а маскировалась в качестве деятельного участника революции, разразившейся в России в феврале 1917 г. Этот необычный фронт рекрутировал в свои ряды боевиков из гангстерских шаек США, из контрабандистов, промышляющих в акватории Черного моря, из каторжан, из дезертиров, из инородцев с окраин империи, из голи перекатной, из промышленных рабочих, облученных марксизмом в подпольно действовавших кружках. Если Давид три тысячи лет тому назад организовал успешный штурм Иерусалима, то Ленин — штурм Зимнего дворца (тоже многократно воспетый пропагандистами), а затем и штурм московского кремля. Но захват власти марксистами в обеих русских столицах отнюдь не означал завершения боевых действий, а, наоборот, лишь их начало. Ведь для того, чтобы власть удержать, «третьей стороне» необходимо было уничтожить как можно больше людей, не приемлющих само наличие этой экстремисткой организации.