– Бля, ну мне это, конечно, о многом сказало, – возмутился он скорее по инерции, понимая, что никто его не услышит и не поможет. Он достал телефон и посмотрел на высветившиеся циферки на экране. На дворе двадцать минут второго. Неудивительно. – Ну и что мне с тобой делать?*
Решение пришло откуда не ждали. По ту сторону дороги виднелась автобусная остановка, на которых обычно можно было свериться с картой. По крайней мере, в Манхеттене была именно такая схема, и он надеялся, что и в Бруклине местные власти озаботились удобством туристов и местных жителей. Держать подмышкой сомбреро и тянуть за собой вырубившегося друга – само по себе сомнительное удовольствие, но что только не сделаешь из высоких побуждений. Тем более, его старания окупились, и Ал смог-таки найти дорогу к дому Диего. Так получилось, что остановка находилась буквально в двух шагах от здания, да и сам парень по пути немного пришел в себя, так что Ал вздохнул с облегчением. Помогая Диего преодолеть лестничные пролеты, он думал, что будет, когда он расскажет ему о сегодняшней ночи. Да и вообще, стоит ли о ней говорить, или пусть помучается в страшном неведении? Ал представил, как Диего на коленях умоляет его поведать о случившемся, и ухмыльнулся. Это будет интересный эксперимент, пожалуй, один из лучших.
Наконец они добрались до места назначения. Ал хотел уже было открыть дверь, когда понял, что ключей он до сих пор не нашел. В сумке Диего он не обнаружил ничего, что могло бы ими быть, и тогда ему пришлось идти на экстренные меры. Запустив руку в карманы джинсов парня, Ал пошарил в них и секундой погодя выудил связку ключей.
– Бинго! – прошипел он и вставил первый попавшийся ключ в замочную скважину. Тот подошел с первого же раза, и дверь после двух поворотов замка отворилась.
– Ну все, Карлос, бывай, а я... – он хотел сказать «сваливаю», но что-то пошло не так. Пока Ал втаскивал Диего внутрь квартиры, включился свет, и он носом к носу столкнулся с до ужаса напуганной женщиной в белом хлопковом халате, в руках у которой был телефон.
– К-кто вы? Как вы пробрались в квартиру? – взгляд женщины опустился вниз, и ноги ее тут же подкосились. Хватаясь за стены, она отрывисто проговорила: – Ч-что в-вы сделали с Д-диего?
Ал был не меньше шокирован и тоже не смог сразу ей ответить. Он до конца надеялся, что его друг, решивший вдруг уйти в отрыв, живет один.
– Мэм, сеньора, э-э, – начал было он, но слова не хотели складываться в осмысленные предложения. – Вы не подумайте, я, э-э, то есть, он, Диего, как бы это сказать... – Ал закусил губу, – он просто слегка не в себе.
– Что? – казалось, волосы на голове бедной женщины встали дыбом. – Он жив?
– Живее всех живых! – интенсивно закивал Ал, отчего кудри снова рассыпались по лицу. Раздвинув их как кулисы, он продолжил: – Все хорошо, правда, просто он... поскользнулся на банановой кожуре! – он грустно посмотрел на валявшегося на полу Диего. – Выходит, Дисней нам не врал.
От таких новостей женщина аж осела. Ал хотел было помочь ей, но она отказалась, сказав, что справится сама.
– В таком случае, – подытожил тот, решив, что пора делать ноги, – я, наверное, пойду.
– Подождите, – бесцветным голосом сказала женщина, – вы ворвались в мой дом, приволокли на его порог моего сына в бессознательном состоянии и хотите просто так уйти? – она посмотрела на телефон, который до сих пор был намертво зажат в ее руках. – Мне очень жаль, но я не могу вас так просто отпустить, и по-хорошему я должна вызвать полицию, если вы сейчас же не соизволите объясниться.
– Не надо полицию! – взмолился вконец обескураженный Ал. – Сейчас все скажу, все как на духу выдам!
Именно так Ал познакомился с Людмилой, матерью Диего, которая, казалось, была воистину святой. Мало того, что копов она так и не вызвала, так еще в процессе исповеди, видя, что и для самого Ала вся эта дурацкая ситуация тоже адовый стресс, предложила ему выпить чаю с вафлями. Тот сначала порывался отказаться, но Людмила в итоге настояла на своем, и вскоре они вдвоем уже сидели на кухне. Диего же по воле его матери Ал отбуксировал в спальню. Спальней являлась маленькая, максимум десять квадратных метров, комнатка. Места в ней было так мало, что вся мебель стояла впритык, отчего создавалось впечатление нагроможденности. В торцевой стене зияло огромное незанавешенное окно, сквозь которое виднелись огни улиц Брайтона. Но самое поразительное в этой неказистой комнатке – стены. Все они были обклеены плакатами, фотографиями и наклейками, обвешаны вымпелами, флагами и значками, а те места, которые остались ничем не заняты, были забиты маркерными надписями, которые на проверку оказались различными фразами или даже стихами, сочиненными хозяином комнаты. Это настолько поразило Ала, что он задержался в комнате намного дольше, чем нужно, и в итоге его позвала Людмила и поинтересовалась, все ли в порядке.
– Да-да, сейчас вернусь, – ответил ей Ал, взгляд которого остановился на пускающем во сне слюни Диего. – Чувак, – обратился он к нему, прекрасно понимая, что его вряд ли услышат, – я отчего-то прихожу к выводу, что ты просто не ценишь то, что имеешь. Печально.
И перед тем, как покинуть помещение, он достал из кармана брюк ту самую брошь, что Диего снял с себя еще в самом начале вечера, и что выпала у него из сумки в том магазине, откуда их выгнали, протер ее и положил на письменный стол.