– Специально хранил для особого момента, – ставя ее на прикроватную тумбочку, протянул он. – Думал, в минуты особенно сильной грусти буду распивать ее в одиночестве и лелеять надежды о счастливом будущем. Кто же знал, что, встретив тебя, уровень дерьма в моей жизни резко сократится.
– Диего спасает жизни! – горделиво произнес парень, застыв в позе супермена. – Вот бы мне еще заставить тебя серьезнее относиться к учебе.
Ал лишь шутливо пригрозил ему пальцем.
– Ты слишком много берешь на себя, Карлос, смотри, не переусердствуй, – он вытянул верхний ящик тумбочки и, достав оттуда кружку, вручил ее Диего. – Не пил из нее уже больше недели, так что советую сгонять в уборную и сполоснуть ее, если тебе, конечно, не капитально похуй, как мне, например.
– Ты в курсе, у вас там кран течет? – по возвращении в комнату поинтересовался Диего и не успел он толком закрыть за собой дверь, как застыл на месте, озадаченно глядя на Ала. Тот все так же находился на кровати, но теперь в руках он держал новехонькую черную электрогитару и походную флягу.
– Уже почти месяц, ага, но чего-то никто по этому поводу особенно не чешется.
Однако интерес с крану и его судьбе был безвозвратно потерян.
– А… – Диего указал на гитару. – Ты что, играешь?
– С самого детства, – любовно протянул Ал, поглаживая гриф. – А с этой прелестью мы дружим уже шестой месяц. Yamaha Pacifica, корпус из ольхи, кленовый гриф, чистый звук и семь косарей песо за эту крошку. Нравится?
– О да, – Диего интенсивно закивал. – Впрочем, я не особенно разбираюсь в музыке и музыкальных инструментах. Моим ушам не повезло быть оттоптанными медведем. Сыграешь что-нибудь?
– А то, – кажется, Ал все это время ждал именно этой просьбы. – Как насчет Depeche Mode?
– Давай! – сжав руки в кулаки и улыбаясь до ушей, согласился Диего. – Я готов трясти хаером и визжать как фанатка.
И импровизированный рок-концерт начался. Так, как сегодня, Диего готов был поклясться, он не веселился давно. Ал играл просто потрясно, и в какой-то момент он даже не удержался и начал подпевать, хотя пение никогда не являлось его сильной стороной. А в итоге они оба настолько увлеклись, что к ним в дверь назойливо начали стучаться другие студенты. Решив уладить ситуацию, Диего вышел с ними поговорить и, нарвавшись на поток чистого возмущения, пообещал, что шуметь они больше не будут.
– И как часто ты вот так достаешь соседей? – смеясь, спросил он.
– Достаточно, чтобы меня все возненавидели, – поставив громкость звука на усилителе на минимум, пропел Ал, бряцая по струнам.
– И что, неужели никто так и не нажаловался коменданту?
– Без понятия, – он прикрыл глаза, наслаждаясь звучанием найденного аккорда. – Я же сказал, я расстраиваться не буду, если меня выселят.
Желание спеть еще чего-нибудь у Диего так и не угасло, а потому он предложил Алу сыграть еще одну композицию.
– Я вообще не шарю, как это играть, – он подошел к ноутбуку Пьера и преспокойно начал щелкать по клавишам. – Надо поискать ноты, это займет некоторое время.
– А Пьер разрешал тебе пользоваться его вещами? – осторожно поинтересовался парень, вспоминая напыщенный взгляд того красавчика.
– Нет, но ты ведь заметил, насколько этот тип самолюбив? – в голосе Ала чувствовалось презрение. – Меня он бесит. И пока этот пафосный придурок не научится ставить пароли на свои гаджеты или хотя бы убирать их подальше, я буду пользоваться ими до посинения.
Диего с таким подходом согласен не был, но от высказываний по поводу воздержался. Вместо этого он свинтил крышку с бутылки и разлил текилу по емкостям. Дождавшись возращения Ала, он поднял кружку и озвучил тост:
– За нас, за NYSMEF, что нас объединил, и за этот прекрасный вечер!
– Полностью поддерживаю, – перекинув через себя ремешок гитары, Ал присоединился к тосту, после чего сделал большой глоток из фляги и, дав алкоголю пройти по глотке, выдохнул. – Ну, поехали!
Играл Ал, в виду того, что произведение для него новое, не так уверенно, как в предыдущий раз, но, тем не менее, заказ Диего был исполнен.
– Gaudeamus igitur, – протяжно пел он, но уже не так громко, чтобы снова не нарваться на озлобленных студентов из других комнат, – Juvenes dum sumus! Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!
– Post jucundam juventutem, post molestam senectutem, – вступил Ал. – Nos habebit humus!
– Nos habebit humus! – завершили они песню вдвоем, отвратительно завывая и не попадая в ноты.
– Забавно вот что, – усмехнулся Ал, откидывая волосы назад, – я вроде как играть умею, да и музыку слышу хорошо, но если вдруг надо что-то спеть – я пас.
– Тебе повезло, что у тебя руки откуда надо растут, и ты хотя бы сумел совладать с инструментом в отличие от некоторых.
– Пф-ф, – прыснул Ал. – Пусть те, кто не в состоянии, пользуются моей благосклонностью и почаще приходят в мою берлогу, – он постучал по стене. – Надеюсь, они примут мое предложение.
– Мне почему-то думается, что примут, – улыбнулся Диего и снова поднял кружку для нового тоста: – За дружбу!