Он так напряженно смотрел в лакированную поверхность стола, как если бы хотел взглядом проделать в ней дыру, и это неожиданно рассмешило Диего. Он протянул ему руку в надежде, что Ал отреагирует на этот жест. Тот не заставил себя ждать: рукопожатие свершилось.
– Алексей уже говорил тебе? – уже более дружелюбно спросил Ал, ложась грудью на парту. – Про соревнования?
– Говорил, но я не буду участвовать.
– А я буду, надо же кому-то защищать честь этой шараги, – самодовольно выдал Ал. – Тем более что я на самом деле неплохо бегаю.
– Да ну? – с сомнением поинтересовался Диего. И кто бы знал, что это сомнение закончится для него грандиозным спором.
– Готов? – спросил он Ала, который в это время активно разминался прямо на улице, чем привлекал внимание проходящих людей.
– Еще бы! – бодро ответил тот, потягиваясь. – А ты готов кормить меня всю следующую неделю?
– Не дождешься, – усмехнулся Диего и еще раз сверился со своей незаменимой картой. Да, все правильно, отсюда направо и дальше прямо по Бродвею. Он показал этот незамысловатый маршрут Алу, и тот кивнул, подтверждая, что все понял. А ведь началось все с необдуманно брошенного вопроса. Простое, казалось бы, ерундовое сомнение завело его слишком далеко, и поэтому в эту субботу они стояли на выходе станции метро Боулинг-Грин, чтобы решить, кто прав в споре, заключенном на той лекции.
– А ты не веришь? – спросил тогда Ал, на что Диего пожал плечами. – Знаешь, я человек азартный, так что предлагаю тебе сделку.
– И какую же?
– Спорим, я обгоню подземку.
На том и порешили. Теперь оба парня должны были стартовать от Боулинг-Грин и финишировать на Уолл-Стрит, но только Диего необходимо было проехать это расстояние на метро, а Алу – пробежать по улице. И, конечно же, ему нужно прибыть на станцию раньше, чем его друг выйдет из вагона, иначе спор будет считаться проигранным.
– У тебя будет примерно полторы минуты, чтобы обогнать состав, – наставлял его Диего. – Ты должен находиться внизу, когда двери откроются.
– Да понял я, – усмехнулся Ал, подпрыгивая на месте. – Давай начинать.
– Окей, тогда, когда я спущусь и зайду в вагон, я позвоню тебе, и ты поймешь, что можно бежать.
– Заметано!
На этих словах Диего показал Алу большой палец, и они разделились. Народу, к счастью, было не много, в выходные пассажиропоток всегда падал, потому они и выбрали именно этот день. Чтобы случайно никого не поранить, да и самим не быть задавленными.
Еще до того, как вагон полностью остановился, Диего достал телефон и набрал Ала. По договоренности он был обязан звонить ему на протяжении десяти секунд, чтобы тот наверняка услышал звонок или почувствовал вибрацию. Двери закрылись, и состав пришел в движение. Перегон между станциями был маленький, а потому Диего и опомниться не успел, как поезд уже приблизился к Уолл-Стрит. Внутри все затрепетало. Вот он, решающий момент: кто же станет победителем в этом споре? Диего, не отрываясь, смотрел на платформу. Ала пока видно не было. Он ликовал, когда двери вновь открылись, однако, не успел сделать и шагу, как в самый последний момент тот вихрем ворвался на платформу.
– Ха-ха! – прохрипел Ал, тяжело дыша. – Я победил! И я готов прыгать от радости, несмотря на то, что сейчас меня едва держат ноги.
И то была полная правда, Диего поспешил поддержать горе-бегуна, чтобы тот не свалился.
– Это было просто поразительно, ты заслужил целую неделю бесплатного обеда! – восторженно поздравил его с победой Диего. – Более того, теперь я полностью уверен, что в беге тебе нет равных, а сборная NYSMEF в надежных руках.
Но одним спором с Алом Диего не ограничился. Пусть сам по себе он был довольно-таки спокойным парнем, и первым на рожон не лез, но когда кто-то бросал ему интеллектуальный вызов, Диего не мог от него отказаться. Он, чего уж греха таить, обожал спорить и доказывать оппоненту свою правоту. И ровно настолько же он не любил, когда кто-то обличал его неправоту. Именно в этом отлично преуспел Мэттью Лемье.
Началось все на парах по мировой истории. Профессор в ходе лекции, как это обычно бывает, чтобы расшевелить полусонных студентов, задал вопрос, касающийся темы:
– Возросший после Великой депрессии интерес к грамотному менеджменту сменился очередным его упадком; мир стоял на пороге Второй мировой войны. Кто знает, когда она началась?
– В 1941 году, – выдал Диего после образовавшейся паузы. Мысленно он уже прибавил себе одно очко в карму, но тут сбоку послышался голос Лемье: