Он объявился через месяц и по привычке принялся ломиться в подъезд. Имоджин не открыла. Тогда по домофону он сказал, что больше не может держать всё в себе и признается во всём жене.
– Ну, это очень даже благородно – избавить ещё одну женщину от такого идиота, как ты! – вложив в слова максимум злорадства, ответила Имоджин.
Она закрыла эту тему, но начинать новую не было ни желания, ни сил. Чувствовалось тотальное бессилие, опустошенность; мир потускнел. Не потому, что рассталась с парнем, а потому что он, очередной из уже длинного списка, из всех психопатов оказался самым дурным и вынес напрочь ей весь мозг, и если так пойдёт и дальше, то очень скоро её положат в психиатрическую клинику. И она решила сработать на опережение, и обратилась, тайком от Илоны, к сексологу.
– На что жалуетесь? – обволакивающим голосом спросил профессор, внешним обликом напоминавший обаятельно-нелепую куклу «дотторе» из итальянской комедии дель арте.
– Катастрофическое сознание, сформированное в результате последствий детской психотравмы, породило во мне ряд девиаций, – без запинки проговорила Имоджин, – в общем, у меня, кажется, слишком много мужчин и они мне почему-то не нравятся.
Доктор попросил изложить всё по порядку, и она рассказала последние три случая.
– Насколько я понял, вас интересуют только ваши собственные ощущения, вы хотите только получать, ничего не давая взамен.
– Но… простите, это же я отдаюсь, а не какая-то другая девушка. И парни, в общем-то тоже кончают.
– Может, я вас неправильно понял. Вы очень много говорили об удовлетворении своих потребностей, и практически ничего – о том, что было нужно вашим молодым людям. Поэтому у меня сложилось мнение, что вы стремитесь быть похожей на образ, культивируемый модными женскими изданиями – образ сильной независимой женщины, меняющей мужчин, как перчатки. Феминистки, что ли, хоть я не люблю это слово, но здесь оно уместно.
И доктор попросил повторить вкратце уже сказанное, или внести дополнения. Имоджин припомнила ещё один случай, и, обобщив все четыре, добавив некоторые детали, сказала, что было совсем по-другому – она подстраивалась под мужчин, под их нелепые капризы.
– Но сейчас получается совсем наоборот! – удивленно воскликнул доктор. – Теперь выходит, что вы – жертва! Так как на самом деле?
Копнув поглубже, Имоджин привела ещё примеры, в которых фигурировали отвергнутые ею мужчины. Они казались ей вполне достойными и тогда, и теперь, но она не понимает, почему отказала им, ведь каждый из них был гораздо лучше, чем… взять хотя бы Балажа.
– Балаж и Жжольт воспринимались вами как сексуальные партнеры, не более того, а про тех, отвергнутых, вы говорите как о потенциальных мужьях.
Она подтвердила, что доктор, наконец, понял её правильно.
– Так ведь это обычная житейская проблема: один человек не может вмещать всё лучшее, и поскольку у нас в стране практикуются моногамные браки, вам придется выбирать, что вам больше по душе – скучный семьянин, к которому вы не испытываете особого желания, или объект страсти, но с некоторыми заскоками. В обоих случаях издержки неизбежны.
Имоджин задумалась.
– Да, но… Бывали случаи, когда…
И она привела примеры, в которых выступила форменной стервой, отшив парней, которые нравились ей как мужчины, и в то же самое время были отличной партией.
– Может, там не было любви? – предположил доктор.
Она покачала головой:
– В одного я даже влюбилась, и в других была готова.
– Давайте поподробнее про того, в которого влюбились.
Тут Имоджин вспомнила ещё несколько случаев, когда напропалую флиртовала, и ей почему-то доставляло удовольствие сводить всех с ума, а потом, в самый последний момент, отказывать. И она, чтоб не упустить из виду, сразу же их выложила. Доктор терялся в догадках.
– Судя по данным конкретным случаям, вы – самая что ни на есть эксгибиционистка. Вас не интересует секс, удовольствие вы получаете в момент отказа от него. Но из анамнеза явствует, что интимное общение вас очень даже интересует. Может, расскажете всё в хронологической последовательности. Скорее всего, это этапы вашего развития как женщины. То, что вы заводили мужчин с целью бросить в самый интересный момент – возможно, вас перед этим кто-то обидел, и вы подсознательно мстили не обидчику, а всему мужскому роду. Вспомните, что было до этого.
– Никто меня никогда не обижал, в основном обижала я сама.