предъявлял высочайшие: обостренное чувство ответственности перед Отечеством, высокое достоинство, скромность. Все, чему учишь, должно жить в тебе самом. Ум воспитывается умом, нравственное
благородство — собственным благородством, убежденность — убежденностью. Всегда подчеркивал: высокий класс профессионализма в сочетании с щедрым сердцем — вот что приносит признание. Не
просто его добиться, но и нести нелегко. Но, как говорится, что от своего сердца принесешь людям, то и
в ответ получишь.
Командующий авиацией округа... Для молодых он — патриарх авиации, для соратников и современников
— коммунист-руководитель, сочетающий в себе качества военачальника и государственного деятеля, товарища, всегда знающего, что, когда, зачем и как надо делать, умеющий выявлять недостатки, которые
не на поверхности, а так сказать, глубинные, проводить по-настоящему научные исследования всех
аспектов, проблем и слагаемых боеготовности.
Быть организатором и воспитателем воспитателей. Последнее — превыше всего! А времени в обрез.
Значит, и уметь ценить время — без этого нет командующего. При всей своей занятости,
взыскательности [174] командующий должен быть еще и душевным человеком. А ему приходится изо
дня в день, из полета в полет не только приучать к небу — ясному и хмурому, высокому и низкому, но
случается, кого-то и отлучать от неба раз и навсегда.
В одной из записных книжек Михаила Петровича есть такая цитата: «Много людей прошло через мои
руки, и весьма мало было между ними таких, которые оттого не стали лучше, развитее, пригоднее для
всякого дела. Ни одного я... не заморил бестолковой работой или невниманием к его нуждам; ни в одном
не подорвал доверия к собственным силам». Дальше, под этими словами Михаила Ивановича
Драгомирова — русского военного теоретика и педагога, придававшего большое значение моральному
фактору в войне и развивавшему суворовские идеи, — твердым одинцовским почерком помечено: «Как
велика и почтенна роль офицера, понимающего таким образом свою службу! Много души нужно
положить в свое дело, чтобы с чистой совестью так сказать!» Подумалось тогда: с полным правом эти
слова может сказать о себе и хозяин записной книжки.
Много нового, интересного появилось в округе, когда работал Михаил Петрович. Далеко разнеслась
слава Проскуровского Краснознаменного ордена Кутузова и Александра Невского авиационного полка
имени Ленинского комсомола.
Заметно увеличилось количество летчиков высокого класса. Сократились сроки приведения самолетов и
вертолетов в боевую готовность. В ходе социалистического соревнования родились и хорошо
зарекомендовали себя почины: «Отличному экипажу — отличный самолет», «Каждую бомбу в цель»,
«Летному дню — отличный итог».
По приказу Михаила Петровича в войсках обсудили методику проведения тактических летучек с [175]
первоклассными воздушными бойцами, тренажей с учетом комплексного использования средств поиска
и поражения целей. С руководителями полетов, командирами подразделений, с инструкторами-летчиками
больше занимался сам командующий. Учил методике разбора полетов, умению оперативно использовать
средства объективного контроля.
Росли корпуса учебных центров. В классах появилось множество кинопроекторов, магнитофонов, телевизоров, действующих схем-макетов, электрифицированных стендов, тренажерных систем,
демонстрирующих в учебных целях различные виды полетов, из кабин которых и бывалые летчики
вылезали с мокрыми спинами. Все — для экономии времени, делового, напряженного ритма жизни, интенсификации учебного процесса.
Этому способствовала вся атмосфера боевой состязательности, которую командующий потребовал
создавать в ходе занятий, тренировок и полетов. К примеру, молодых командиров экипажей вовлекли в
соревнование за быстрейшую и качественную подготовку боевых машин к повторному вылету. И
командующий считает своим долгом, чтобы опыт лучших оперативно входил в практику, становился
достоянием всех авиаторов. В этом он активно опирается на помощь политорганов, партийных и
комсомольских организаций. В результате удалось значительно повысить боеготовность авиации округа.
Не забывал и о бытовых условиях летчиков. Вроде бы мелочь, а в округе во всех домиках высотного
снаряжения на аэродромах оборудовали комнаты отдыха, с аквариумами, набором пластинок с хорошей
музыкой, разбили перед домиками цветочные клумбы. В каждом авиагарнизоне зазвучали духовые
оркестры, которые по штату, к сожалению, в авиачастях не полагаются. Нештатные завели. Нашлись
энтузиасты. [176] Забота о людях — это настроение, а значит, и боевая готовность.
Тыловые работники радовали людей подсобными прикухонными хозяйствами и «грозились», что скоро
откажутся от государственных поставок мяса. Почти в каждом гарнизоне — стадо коров, свиноферма, а
кое-где и гуси, и кролики, и овцы, и утки. Парники. Ясно, что явление это — общее, восходящее
движение нашей жизни, партийная линия. Но одни тянули ее формально. Одинцов же прокладывал ее, как борозду в поле, которая засевалась отборным зерном и давала добрые всходы.
В авиагородках, к благоустройству которых приложил руки Михаил Петрович, все, начиная с
контрольно-пропускного пункта и кончая столовыми, спальными помещениями, классами, комнатами
бытового обслуживания, профилакториями для летного состава, вызывает ощущение чего-то родного, почти домашнего уюта. Любому военнослужащему в такой обстановке хочется выглядеть лучше, быть
опрятнее, аккуратнее.
Прекрасный клуб. Великолепные солдатские чайные и офицерские кафе. Легкие, стеклянные, какие-то по
особому воздушные от ламп дневного света. На территории городка много деревьев и декоративных
кустарников. Повсюду цветы. Фронтон клуба, торцевые стены зданий украшают панно. Словом, красота
и уставы живут здесь в добром согласии. И чем больше знакомишься с воинским бытом, прочно
утвердившимся здесь порядком, тем больше осознаешь, как близко могут стоять рядом столь далекие
когда-то слова: казарма и эстетика.
Известно, что на полированной крышке стола человек не станет выпрямлять гвозди — рука не
подымется. По этой же причине воздержится он пройти в грязной обуви по чистому полу, бросить на
него окурок, [177] если урна рядом. А вся эта аккуратность, культура быта переносится на аэродром, при
обслуживании сложнейшей техники, с которой сегодня авиаторам надо быть только на «вы». Так что, выходит, и это все не мелочи, а безопасность полетов, боеготовность.
В пору командования Одинцовым авиацией столичного округа многие авиаторы славили за рубежом
Отчизну как великую авиационную державу. Михаил Петрович вспоминает такой случай. Заместитель
командира авиаэскадрильи гвардии майор Е. Беляков вместе с другими авиаторами находился с
дружественным визитом у летчиков Финляндии. Во время показательных полетов гостей и хозяев
Белякову не повезло: едва его сверхзвуковой ракетоносец вырулил на старт, как на землю обрушился
ливень. Плотная облачность спустилась метров до трехсот. В этом сером мраке предстояло
демонстрировать фигуры высшего пилотажа, которые даже в нормальной обстановке при хорошей
погоде требуют особого мастерства и предельного напряжения. Все присутствующие замерли: «Неужели
решится? Это же выше человеческих возможностей!»
Но самолет уже взлетел. Все, кто наблюдал этот неповторимый полет на телеэкранах, были потрясены.
Машина творила чудеса — она вращалась, летала вверх колесами, разворачивалась вокруг хвоста. При
этом нельзя забывать, что Беляков управлял своим «МИГом» не над родной землей. И на его плечах