Подхватываю и вытаскиваю ее из стакана.
Морда мокрая и возмущенная! Несколько раз чихает и фыркает, орошая меня молочными брызгами.
— Мяу… — растерянно.
В маму! — вздыхаю я, ссаживая ее на пол.
Он придет вечером…. Он придет вечером… — стучит в моей неумной голове.
И я не могу думать никакую другу мысль.
Нет, я не открою!
Мне нужен хотя бы год, чтобы переварить это.
А ты подумала, Катерина, что за год он найдет себе другую сексуальную пантеру? А может, и гораздо быстрее.
— Ну уж нет! У нас всё-таки общий ребенок. И нужно попытаться сохранить семью.
Ты должна прийти в себя до вечера. И если он все еще хочет видеть тебя, открыть эту чертову дверь и сделать приветливое лицо.
Мхм…
Короткий звонок в дверь.
Он обещал вечером! — начинает колотиться в горле мое сердце. — Моя психика еще не подготовлена!
Иду на сгибающихся ногах к двери. Заглядываю в глазок.
Марк.
Как во сне, я медленно поворачиваю ключ, открываю дверь и делаю пару шагов назад.
Черт! Я не переодела «свинку»!
Заходит. В его руках пакет.
— Привет.
Киваю.
Присматривается критичнее и внимательнее.
— Как меня зовут?
— Марк?… — шепчу я.
— Уже хорошо! — ухмыляется.
Моё лицо явно горит всеми пятьюдесятью оттенками красного, потому что «пятьдесят оттенков серого» тоже были в списке моих сексуальных фантазий, и если я…
Делает шаг ко мне, я ложусь спиной на стену. Отступать некуда и нужно хотя бы спрятать мой нелепый хвостик.
Еще шаг. Я в плену его запаха. Так вот кто виноват в появлении сексуальной пантеры! И я здесь, вообще-то, ни при чем.
— Я обещал зайти вечером. Но ничего не получится. Мне жаль, но я предупреждал, что на меня нельзя положиться.
Его глаза приближаются, я зажмуриваюсь.
— И еще я решил немного подружиться с твоей «тревожной крольчихой». Привез для нее морковные кексики.
Распахиваю от удивления глаза.
Улыбается.
— Я не собираюсь никак вредить ее мягкости, — заправляет прядь моих волос за ушко. — Пусть знает.
Закусываю губы крепче. Чтобы они самовольно ничего не вычудили и не накинулись на эту улыбку, как вчера.
— А еще, судя по всему, твоя «сексуальная пантера» таскает молоко у нашей Марковки, поэтому я купил им обеим добавки.
Серые глаза оказываются еще ближе, а голос проникновеннее и тише.
— И очень надеюсь, что она выглянет на секундочку сейчас… и немножко помурлыкает мне… пока я буду… — его губы прикасаются к моим, я пытаюсь подавить свой пошлый рвущийся стон, — целовать тебя… Кис-кис-кис…
Всё! Мои глаза закрываются. Губы послушно распахиваются. Летучие мыши в моем животе с довольным писком врезаются сослепу во все эрогенные точки! Колени подкашиваются. Но, видимо, восхитительный Марк знает, что делать и с этим. Сильные руки подхватывают меня за талию и прижимают крепче. Его горячий язык…
Боже мой, Катерина…
Ты падшая женщина!
Разве можно так стонать в рот мужчине?!
Но горло совершенно вышло из-под контроля, как и колени. Летучие мыши нарушили что-то в панели управления.
— Мне нужно идти, — шепчет он, тяжело дыша в мои губы.
— Марк… — хватаюсь я пальцами за его свитер.
Ты спросишь его, Катерина! Пока твоя робость тоже дала небольшой сбой, ты его спросишь.
— М?…
— А… вчера… ночью… мы… ну…
Ну, что ты пищишь там?! Спроси уже! Тебе двадцать два года, в конце концов!
— Ты хочешь знать, занимались ли мы любовью?
— Мхм…
Спасибо тебе, Марк!!
Посмеиваясь, он прячет лицо на моей шее. Горячие губы оставляют несколько успокоительных поцелуев. Отстраняется, заглядывая мне в глаза.
— Этого я тебе не скажу, — отрицательно качает он головой, строго нахмуривая брови. — Исключительно в воспитательных целях.
— "Нет"?… — с надеждой шепчу я, вглядываясь в хитрые серые глазищи.
— И очень надеюсь, — продолжает он строго, — что твой чудесный зверинец будет вести себя так неприлично только со мной!
— "Да"?! — вскрикиваю я испуганно.
Перехватив за щеки ладонями, он целует меня в нос и уходит, захлопнув за собой дверь.
Сползаю по стене вниз. Марковка шуршит в оставленном на полу пакете, антеннкой торчит только оранжевый хвост.
— Мяу…
Вытаскиваю, забираю к себе на колени.
— Марковочка… — прячу в ее пузике целованный нос. — Я, кажется, влюбилась в нашего папу!
Глава 5 — Подвох