Извиняюсь и говорю, что мне нужно отойти, а сама ищу уединённый угол, чтобы продумать следующий шаг. Пересекаю богато украшенный зал и замечаю тёмно-синюю штору, из-за которой выходят двое парней. Молюсь, чтобы больше там никого не было, и направляюсь к ней. Почти скрываюсь за тяжёлой бархатной тканью, отделяющей уединённый альков от шумных гостей, когда горячая кисть сжимает локоть. Подталкиваешь меня внутрь и заходишь следом. Здесь пахнет травкой и потом, но твой аромат, заползая в ноздри, вытесняет прочие запахи. И я теряю голову.
«Чёрная ладья съела белого ферзя. Шах и мат, дорогая», — с досадой думаю я. Ты поймал меня, загнал в ловушку… Я с вызовом смотрю в свинцовые глаза. Ты наступаешь, и мне ничего не остаётся, как забиться в угол.
— Хочу тебя, — шепчешь, зажав между холодящей спину стеной и своим горячим телом. Кончик длинного аристократичного носа упирается мне в висок. — Обожаю твой запах! — дыхание прерывистое, а голос полон вибраций. Слова липнут к коже, заполняют поры, и я растекаюсь в родных руках, ощущая твёрдый член, упирающийся в мой живот.
Твои пальцы обжигают, пересчитывают позвонки и заползают под край изумрудного шёлка, едва прикрывающий поясницу. Они будят вожделение, вынуждая всепоглощающее желание медленно течь по венам. Сухая ладонь сжимает ягодицы, и ты удивлённо вскидываешь бровь.
— Ma petite (Моя маленькая) не надела белья, — мурлычешь, смыкая губы на нежной мочке. Язык касается серебристой дужки усыпанной бриллиантами серьги. Твой подарок на прошлое Рождество. Трёшься колючей щетиной об оголённое плечо, оставляя на мне свой парфюм. Коварный собственник. — Через час у тебя, mon amour (моя любовь), — мята опаляет горящие румянцем щёки. Я приподнимаюсь на носочках. Мягкое прикосновение в уголок рта оставляет след на загорелой коже. Ты прижимаешь меня к себе и углубляешь поцелуй, сплетая языки. Влажно, пошло, грязно и до сладости порочно.
Волны мурашек стекают по моим запястьям, теряясь в покалывающих кончиках пальцев. Низ живота тянет, и мне хочется сжать ноги, позволяя ощущениям раствориться в горячей крови. Кожа покрывается испариной, и моя миниатюрная ладошка сжимается на проступившей под тонкой тканью брюк набухшей плоти. Ощущаю заметную пульсацию, с силой стискивая пальцы. Глухой рык тонет на моих губах, и я выскальзываю из опьяняющих объятий. Вздох разочарования вырывается из твоей широкой груди, а я прячу победную улыбку: «Этот раунд за мной».
Поворачиваюсь к полотну и собираюсь покинуть столь укромный уголок, но твои длинные пальцы аристократа обхватывают запястье.
— Том, мне нужно идти, — ласково смотрю в потемневшие глаза. Нехотя отпускаешь мою руку.
Приоткрываю тяжёлую ткань и возвращаюсь в зал. Нужно найти Майкла. Далтон стоит в паре метров от меня и о чём-то увлечённо беседует с Зави. Морщусь: «Не хватало ещё, чтобы она заметила, как ты выходишь следом». Роюсь в сумочке, выуживаю мобильный и быстро набираю: «Твоя рядом, подожди минут пять». Мгновение смотрю на светящийся экран и стираю. Ты взрослый мальчик, Томас, и способен сам решать свои проблемы. Поправляю платье, проверяю причёску и направляюсь к ним.
— Привет, — обнимаю Эштон. — Прекрасно выглядишь! — Ложь, безвкуснее платья я сегодня не видела. Растягиваю губы в дружелюбной улыбке и, не дожидаясь ответной лести, продолжаю. — Прости, я украду Майкла на минутку? — она кивает, а я тяну мужчину за собой.
Мы отходим на пару шагов, так, чтобы я могла держать вас с Зави в поле зрения. Она замечает, как ты появляешься из-за полотна портьеры и, поджимая губы, спешит навстречу. Эштон что-то говорит и протягивает салфетку, указывая на бледный след губной помады отпечатавшийся на воротнике белоснежной рубашки. Ты гневно сверлишь мою фигуру взглядом. Клянусь, любимый, я не специально.
— Милый, я неважно себя чувствую, — возвращаю внимание к Майклу. — Думаю, мне лучше вернуться домой, — нежно дотрагиваюсь до его плеча. Мужчина понимающе кивает.
— Конечно, Тейси, — говорит он и аккуратно сжимает мои плечи. — Давай я отвезу тебя.
— Нет, не стоит, — реагирую слишком резко. — Не хочу портить тебе вечер, — смягчаю тон и ласково улыбаюсь. Мне незачем портить отношения с редактором Penguin Books. Ты мне ещё пригодишься, малыш…