— Ты уверена? — Далтон беспокойно изучает моё лицо, ища хоть каплю намёка на желание провести эту ночь с ним. Слабый наклон головы в ответ, и он провожает меня в гардероб, помогает надеть пальто и ловит такси.
Благодарю за прекрасный вечер и оставляю невесомый поцелуй на гладковыбритой щеке. Чёрная отполированная дверца классического кэба закрывается, и я ликующим взглядом провожаю здание отеля «Savoy». Цель достигнута. Расслабленно изучаю ночные улицы Лондона. От Фёрнивал-стрит до моего дома жалких двадцать минут, но они кажутся вечностью. Мне жарко, словно тёмно-зелёная ткань вплавилась в кожу, сковывая обручем лёгкие, не позволяя дышать.
Нервно тру запястья. Время медленно тает, и я спешу оказаться дома. Лифт снова не работает, и мне приходится подниматься на шестой этаж пешком. Ноги гудят, а казавшиеся ещё в начале вечера умопомрачительными туфли сравнимы с орудием пыток. Достаю ключи и открываю дверь. Скромная крохотная квартирка встречает меня тишиной. Снимаю пальто и прохожу на кухню. Щёлкаю выключателем, и тусклый свет озаряет пространство. Достаю из холодильника припасённую бутылку вина и, прихватив бокалы, ставлю на журнальный столик. Устраиваюсь возле окна: до твоего прихода осталось двадцать минут…
Мы стоим друг напротив друга и не решаемся сделать шаг. Нет никаких дежурных: «Привет, я так скучал». Лишь тишина, разбиваемая мерным покачиванием маятника. Ты толкаешь ногой дверь, и та защёлкивается, отрезая путь к бегству. Шаг, и я могу различить запах талого снега, успевший пропитать вьющиеся волосы, мятной жвачки и тёплого кедра, приправленного отголосками амбры. Твои пальцы нежно касаются моей щеки. Они ласкают зудящую кожу, рисуют линию скулы и зарываются в тёмные пряди, присобранные на затылке. Сухие прохладные губы завладевают моими, и мир вокруг меркнет. Темнота поглощает нас, скрывает очертания пространства и оголяет нервы.
Дрожащими руками высвобождаю крупные пуговицы из петель. Они с глухим стуком ударяются о пол, едва пальто сползает с широких плеч. Жадные руки блуждают по моей спине, а властный язык проталкивается в рот, лишая кислорода. Зарываюсь ладонями в слегка влажные кудри. Они, словно бронза, текут сквозь пальцы, тяну за них, и ты отрываешься от меня. Помутневшие серо-голубые глаза горят, изучают моё лицо. Они лишают воли, сминают сомнения, высвобождая похоть наружу. Ты словно силишься запомнить расплавленный металл страсти, затаившийся на дне моего расширившегося зрачка. Прохожусь кончиком языка по верхней губе, продолжая с вызовом смотреть в твои глаза. Ты хочешь меня, я знаю, вижу, и что уж греха таить, чувствую. Подтверждение порочных мыслей упирается мне в живот.
— Как тебе вечеринка? — отстраняюсь и отхожу к низкому журнальному столику у любимого старого кресла. Да, милый, игра ещё не окончена.
— До того, как ты оставила на мне клеймо, или после, — усмехаешься ты и внимательно следишь за моими руками. Смыкаю пальцы на тонкой ножке бокала, наполненного молодым Bordeaux и отворачиваюсь. Сейчас поведение на приёме кажется мне ребячеством: неоправданным риском, способным разрушить нашу хрупкую связь. Передёргиваю вмиг озябшими плечами и устремляю взгляд в окно. С грузного антрацитового неба срываются редкие хлопья снега. Они, раскачиваясь, опускаются на асфальт, скрывая своей чистотой графитовое покрытие улиц.
Влажные губы обжигают изгиб шеи, и я судорожно вдыхаю. Кажется, воздух не успевает достигнуть лёгких, когда крепкие руки с силой сжимают талию. Моя спина упирается в мускулистую грудь, и ноздри заполняет терпкий аромат мокрого кедра. Он одурманивает, вынуждает отринуть всё прочее. Забыть, что наша любовь неправильна.
Ты нежно сжимаешь мои плечи. Лениво цепляешь точёными пальцами тонкие бретели, и они не сопротивляясь ползут вниз, обнажая мою жаждущую твоих прикосновений грудь. Прохладный воздух липнет к коже, повторяя дорожку рваных обжигающих поцелуев. Ты знаешь все мои эрогенные точки, словно карту изучив податливое тело.
Гибкий язык скользит по выступающим позвонкам, медленно поднимаясь вверх. Острые зубы прикусывают мочку уха. Мой тихий стон прорезает тишину. Ты улыбаешься, накрывая своими широкими ладонями изнывающие полушария. Глухой всхлип срывается с моих приоткрытых губ. Он словно камень ударяет по напряжённым нервам. «Хочу тебя!» — бьётся в голове, и я прижимаюсь ближе. Хочу коснуться твоей обнажённой кожи, пройтись по ней кончиком языка, ощутить на губах солоноватый вкус пота и неровный стук сердца. Тонкий хлопок не позволяет мне насладиться тобой.