- Не помню, чтобы Ангелочек разрешала вам забрать вещи, - многозначительно ввернул он.
Дарья испуганно оглянулась. Однажды Ангелина уже оставила их без одежды, денег и документов. Позволить ей это во второй раз было немыслимо. Не обращая внимания на управляющего, Дарья подхватила сумку и протянула руку Машеньке:
- Пойдем.
Сема не отстранился, когда мать и дочь проходили мимо. Но и помешать не рискнул - Егору удалось охладить его пыл.
Ехидно посмеиваясь, управляющий пошел вслед за Дарьей. Глухие шаги за спиной заставляли Дарью идти быстрее. С тяжелым сердцем она прикрыла за собой обитую золотом дверь особняка, бросила прощальный взгляд на кроваво-красные листья клена и окна спальни любимой всем сердцем Вареньки. Мысленно попросила у малышки прощения за постыдное бегство.
Сема дождался, пока уволенная няня минует ворота особняка, и захлопнул тяжелый засов. Не удержался и глумливо отправил вслед Дарье воздушный поцелуй.
Тут взгляд управляющего натолкнулся на Егора. Сема вздрогнул и ретировался.
Садовник поджидал «пчелку» недалеко от ворот. Он закидывал в открытый багажник садовый инвентарь и холщовые сумки, вслух упоминая многочисленные пороки бывшей хозяйки. К счастью, Егор не заметил Сему и его сарказма.
Дарья подошла к «Семерке». Кашлянула, привлекая внимание Егора.
Садовник обернулся. Губы его растянулись в счастливой улыбке.
- Ты тоже уволился? - горестно поинтересовалась Дарья.
Егор заметно погрустнел. Лицо его побелело, брови сошлись на переносице. - Верно. Правда хозяева задолжали мне за этот месяц... Но я собираюсь позвонить самому Губанову и потребовать оплату.
Безумная идея пришла в голову Дарье:
- Скажи, а ты не мог бы заодно рассказать хозяину, что здесь произошло? Мне страшно оставлять Вареньку наедине с Ангелиной и ее управляющим.
- Я бы сделал это и без твоей просьбы, - самозабвенно выпалил Егор. - Достаточно мы все боялись. Не удивлюсь, если мой звонок будет не первым сигналом за сегодня.
- Спасибо... - пролепетала Дарья и, не удержавшись от нахлынувших чувств, чмокнула Егора в щеку.
Этот жест окрылил садовника и вновь возродил в нем надежду.
- Куда вы теперь? - поинтересовался он. - Хочешь, я помогу тебе найти другую работу?
Дарья неопределенно пожала плечами.
- Меня теперь не примут ни в одном доме: Ангелина наверняка позаботится об этом.
Егор стянул с головы кепку, задумчиво почесал макушку.
- Да, незадача... - Извини, что втянула тебя в это, - пробормотала Дарья.
Егор расправил плечи, выпятил грудь.
- Тебе не за что извиняться, «пчелка». Не защитив твою честь, я перестал бы считать себя мужчиной.
Дарья покраснела и потупила взор.
- Надеюсь, Ангелина не отомстит тебе за это.
- Вряд ли она запомнила мое имя: садовников нанимала Вера, - возразил Егор. - Так что, куда вас отвезти?
Дарья не посмела использовать Егора в своих целях, да и давать ему излишнюю надежду ей совсем не хотелось. - Подкинь нас с Машенькой до остановки, а дальше мы как-нибудь сами...
Виктор прибыл на место аварии в самый разгар поисково-спасательных работ. Он своими руками разгребал завалы, выводил из здания людей, наглотавшихся дыма. Но этого было мало: просчет руководителя привел к тому, что на больничных койках теперь страдали двадцать сотрудников предприятия. Единственной радостью было то, что огонь не добрался до химической лаборатории.
Виктор, не скупясь на расходы, разместил пострадавших в лучшей клинике города. После двухчасового марафона по палатам, кабинетам докторов и семьям пострадавших он чувствовал себя опустошенным, как подсолнечный жмых. Но самое страшное осталось позади: сотрудники живы и идут на поправку.
И все же случившееся господин Губанов расценивал как собственную ошибку. Если пожар произошел, то где-то он недоглядел, что-то упустил. И уже не важно, были ли это происки конкурентов или небрежность подчиненных.
Погруженный в невеселые думы, Виктор вернулся в офис. Тяжело опустился в рабочее кресло и застыл. Его глаза все еще слезились от едкого дыма, а перед мысленным взором стояла картина пожарища.
- Виктор Александрович! - Секретарша, интеллигентная и строгая дама с неестественными огненно-рыжими волосами, вошла без стука. - Вас срочно к телефону...
Господин Губанов повернул голову, непонимающе взглянул на девушку. Отметил про себя неестественную бледность ее лица, усыпанного яркими веснушками.
- Лидочка, только не говори мне, что у нас новый пожар!..
- Нет, Виктор Александрович, - испуганно прошелестела секретарша, - Вам звонят из дома.
Виктор испуганно подпрыгнул.
- Кто?.. Елечка?
- Нет, - покачала головой секретарша, - мужчина представился садовником. Но он тако-ого наговорил...
- Переключи на мой кабинет, - распорядился Виктор.
Больше получаса он слушал сбивчивый, эмоциональный рассказ Егора. Слушал и не верил. Не хотел верить.
- Спасибо... - едва слышно проговорил он, когда Егор закончил трагичную повесть. - Если все то, о чем Вы говорите, правда, я отблагодарю. Если выдумка - пеняйте на себя...
Непослушной рукой Виктор положил трубку на телефон, откинулся в кресле. Голова его разрывалась, будто неведомый палач поместил ее под пыточный «колпак».
Но бессилие испарилось также быстро, как спирт в глотке забулдыги. Виктор вскочил с места, схватил со стола ключи от машины и выбежал из кабинета.
- Куда Вы? - вздрогнула секретарша.
- Домой! - Голос обычно спокойного Виктора походил на скрежет.
- Мне позвонить Ангелине Ивановне? Предупредить ее о Вашем приезде?
Виктор обернулся, подавил сухой спазм в горле и охнул:
- Не вздумай!
В особняке было тихо, как в разоренном гнезде. Поднимаясь по парадной лестнице, Виктор слышал, как стонут стены; липкие пальцы сквозняка касались его затылка, шевелили волосы на поникшей голове. С полотен великих мастеров на него с укором взирали застывшие в вечности лики.
Виктор подошел к своей спальне, коснулся холодного металла массивной дверной ручки. Из опочивальни доносилось невнятное бормотание и возня.
Ангелина, его обожаемая женушка, отдавалась любовнику на супружеском ложе. Ее ноги, как паучьи лапки, оплели холеную спину Семы; ногти вцепились в его плечи, оставляя глубокие кровавые борозды.
Одним рывком Виктор отшвырнул зарвавшегося любовника. Сема полетел с кровати и ощутимо приложился о каминную полку. Из рассеченного виска хлынула кровь.
- Выметайся! - взревел Виктор, дрожа от плохо скрываемой ярости. - Иначе я тебя убью...
Переполненный решимости Виктор бросил в сторону Семы откровенно ненавидящий взгляд. Неудачливый любовник только и смог кивнуть. Горящие гневом глаза Виктора и сжатые кулаки красноречиво сообщали о том, что хозяин не шутит.
Сема не стал одеваться: набросил на бедра покрывало и выскочил за дверь. Прожорливая крыса, разорив чужую нору, поспешила покинуть осрамленное место.
Все это время Еля лежала на кровати и безудержно хохотала. При этом ее ноги то сгибались, то разгибались в коленях; руки совершали неестественные пассы, словно прогоняя невидимую стаю мух.
Виктор встал над супругой. Схватил ее за запястья, припечатал к кровати. Заглянул в одутловатое лицо. Зрачки Ангелины были огромными и занимали всю площадь роговицы. Лицевые мышцы сокращались со скоростью света.
Виктор оглянулся: на трюмо лежала свернутая в трубочку купюра и новая, еще не снюханная белая дорожка.
- Хорошо повеселилась?.. - с невероятным трудом выдавил из себя оскорбленный муж.
Беспечное веселье Ангелины сменилось агрессивностью. Изменщица подпрыгнула, скрючила пальцы и попыталась расцарапать супругу лицо.
Виктор ловко перехватил ее руку, завел ей за спину.
- Отпусти, - прошипела Ангелина. - Ты делаешь мне больно.
Виктор поморщился и произнес, глядя в обезображенное злобой лицо:
- Мне больнее...