Я прикладываю ключ-карту к сенсорной панели, и после короткой поездки двери лифта открываются в мой лофт.
Яна выходит со мной, и не успевает она сделать и двух шагов, как я прижимаю ее к стене. Я целую ее глубоко, грубо. Мой язык проводит по ее зубам. Мои руки блуждают по телу.
Я быстро сдергиваю с нее пиджак.
Она снова тянется к моему паху, и, черт возьми, я хочу, чтобы она прикоснулась ко мне, но не так. Я отступаю назад.
- Сними рубашку и лифчик, - говорю я грубо, и это звучит как приказ. И Яна подчиняется.
К тому времени, как я расстегиваю штаны, она оказывается голой по пояс. Опустив руку ей на плечо, я вполне однозначно настаиваю на том, чтобы она опустилась вниз.
- Все закончится, как только ты скажешь “стоп”. Если не можешь говорить, ущипни меня, - потому что примерно через несколько секунд она точно не сможет ничего сказать.
На самом деле, я настолько нетерпелив, что не жду ее ответа, и как только она открывает рот, сразу делаю шаг вперед и толкаюсь между ее губ.
Полностью. До упора. Без колебаний. Не медлю. Никаких прелюдий.
Нет слов, как приятно ощущать ее губы на своей плоти. Моя головка практически касается задней стенки ее горла, ее язык прижимается к нижней части моего члена.
Я двигаюсь медленно, чтобы все прочувствовать. Я делаю паузу, чтобы дать ей перевести дыхание.
Затем я снова вхожу до упора. Она втягивает щеки, проводит языком, и кажется, что касается меня везде и сразу. Черт возьми, это так хорошо. Так горячо.
Мои глаза прикованы к ее груди. Я представляю, как мог бы воспользоваться ее телом, не доставив ей при этом ни капли удовольствия. Все дело во мне. Какой же я мудак.
Но тут я ловлю ее взгляд. Ее глаза слезятся, когда она смотрит вверх, взгляд полон восхищения. Она буквально преклоняется передо мной. Хочет ублажать меня. Это настолько круто, что я теряю контроль.
Или, скорее, перехожу в состояние гиперконтроля. Такой контроль, который я видел у других людей в бизнесе и залах заседаний - но никогда не применял сам. К такому контролю я только стремился. Гиперконтроль как у моего брата, который следит за каждым шорохом в компании. Именно так я поступаю с Яной. Я держу ее лицо именно там, где хочу, а потом просто... отпускаю себя. Пользуюсь преимуществом. Использую ее. Не она делает это со мной, а я с ней.
Ее руки обвиваются вокруг моих икр, и я стараюсь обращать внимание на то, как она обхватывает меня. Пытаюсь понять, хочет она меня остановить или нет.
Но, честно говоря, я так увлечен тем, как мне хорошо, что ей, скорее всего, придется ущипнуть меня посильнее, чтобы я обратил внимание на что-то еще. Если она это сделает, я остановлюсь. Не знаю как, но остановлюсь. А пока я вхожу в нее снова и снова. Безжалостно. С полной самоотдачей.
- Сейчас я кончу тебе в горло, милая. И у тебя нет выбора.
И она принимает каждую каплю, все, что я ей даю.
Это лучший минет, который мне когда-либо делали.
Впервые я брал настолько больше, чем давал. Осознание накрывает меня штормовой волной.
Что я наделал?
Охваченный чувством вины, я едва могу смотреть на нее.
- Я сейчас вернусь, - говорю я и бегу в ванную, чтобы быстро привести себя в порядок.
Наклонившись над раковиной, я смотрю на себя в зеркало.
- Ты мудак, - говорю я своему отражению. - В чем бы она тебя ни обвинила, ты заслуживаешь этого. Накинулся на нее как зверь! Она не сказала “да”. Ты просто взял что хотел. Доволен?
Хуже всего то, что я счастлив. Даже запятнанный сожалением и стыдом, я все равно получил удовольствие.
Нужно извиниться, хотя за такое вряд ли можно просто попросить прощения. Мне нужно попытаться загладить свою вину.
А что, если она расскажет обо всем журналистам?
Я не могу даже думать об этом.
Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы привести себя в чувство, я снова выхожу из ванной.
- Яна… - и я не знаю, что сказать дальше.