Но любопытство берет верх, и в итоге я остаюсь.
Прерывает это противостояние Полина.
- Вы собираетесь держать меня здесь все утро или пригласите меня войти? Я скажу то, что должна сказать, где угодно. Просто есть подозрение, что вы предпочтете уединение.
Глаз Игоря дергается.
- Очень хорошо. Проходите, - он поворачивается, чтобы провести ее внутрь, затем замечает меня.
- Полина, я уверен, вы помните моего брата, Матвея.
- Конечно, я помню Матвея. Что ж, - она обводит взглядом мое тело, - он подрос.
Вообще, мне нравится, когда люди смотрят на меня восхищенно-оценивающим взглядом. Это льстит. Даже когда наблюдатель старше меня более чем на десять лет и когда-то, по сути, был помолвлен с моим старшим братом.
Но я слишком много узнал об этой особе и о том, что она сделала с Игорем, и, возможно, я беспокоюсь о своей семье сильнее, чем думаю, потому что вместо того, чтобы быть польщенным, мне хочется сказать ей что-нибудь по-детски резкое, например, «пошла в жопу».
Но волноваться не стоит, потому что я, конечно же, не сделаю такой глупости.
- Рад снова вас видеть, - ледяным тоном говорю я, взяв пример с Игоря. - Давно вы не появлялись.
- Да. Я держалась на расстоянии. Правда же, Игорь? - она пытается поддеть его, что заставляет меня злиться только сильнее.
Игорь более холоден. Он отвечает натянутой улыбкой и не признает того, о чем говорит Полина. У меня такое чувство, что именно так и пройдет большая часть этой встречи.
Именно сейчас я ожидаю, что меня выставят за дверь. Я понимаю, почему Игорь не хочет, чтобы я слышал их разговор. Но я был серьезен, когда сказал, что остаюсь. Я устал оставаться в неведении, особенно когда речь идет о моем собственном бизнесе, и Игорь должен дать мне шанс стать его частью.
Но что еще важнее, я не собираюсь оставлять его наедине с этой женщиной. Не то что бы он не мог справиться со всем сам, просто я не хочу, чтобы ему пришлось это делать. Никому не говорите, но я люблю своего брата.
Поэтому я бросаю на него «я никуда не уйду» взгляд, хотя на самом деле он никогда не срабатывал, если дело касалось моего брата. Поэтому я удивляюсь, когда он поворачивается к гостье и говорит:
- Что бы вы ни хотели сказать, надеюсь, вам будет удобно высказаться в присутствии Матвея, потому что я бы хотел, чтобы он остался.
Иногда этот парень правда удивляет меня.
Я довольно и нагло ухмыляюсь.
- Вы даже не заметите моего скромного присутствия.
- Так страшно оставаться со мной наедине? Что ж, справедливо, - от ее холодной ухмылки по спине пробегает мерзкий холодок.
Игорь с таким издевательством смириться не готов. Только не на его территории. С невозмутимым видом он спрашивает в упор:
- Зачем вы здесь, Полина?
- Значит, сразу приступим к делу. Тут все изменилось, - вдруг меняет она тему, противореча собственным словам, сканируя комнату внимательным взглядом собственницы. - Я бы так никогда не сделала, но мне нравится. Вам идет, Игорь.
Я обещал вести себя тихо, но уже готов вмешаться и сказать ей: «Ты ни хрена не знаешь о том, что идет моему брату, дорогуша». Только вот даже в моей голове это звучит неубедительно.
Игорь лучше знает, как поступить в данной ситуации.
- Зачем вы здесь? - спрашивает он снова строгим, уверенным тоном.
Она нарочито тяжело вздыхает.
- Мы можем хотя бы присесть?
- Хорошо. Садитесь, - он жестом указывает на диван и ждет, пока Полина сядет, а затем занимает место в своем кресле.
Я облокачиваюсь на спинку дивана, слишком волнуясь, чтобы вести себя спокойно. Каким-то образом мне удается удержать ногу от миллиона ударов о пол в минуту, но я не уверен, что могу сказать то же самое о своем пульсе.
Игорь остается невозмутимым, и я задаюсь вопросом, так ли он спокоен внутри, как кажется.
- Хватит, Полина. У нас нет целого дня.
Выпрямив спину и сложив руки на выпирающем животе, она наконец отвечает.