А покружив, пока она не взмолилась мысленно (вслух не могла — хохотала), остановился и прижал к себе на секунду, поднял на руки и передал Рену. У Рей кружилась голова, и она просто прижалась к Рену, вдыхая запах, мысленно бормоча благодарности.
Потом они ели и обсуждали произошедшее за день. Рей рассказала, что приступила к расшифровке текста о создании меча. Братья засыпали её вопросами, на которые она пока ответить не могла. Они, в свою очередь, сообщили, что ходили медитировать в Храм джедаев — самое светлое место на острове. А завтра пойдут в самое тёмное. Рей забеспокоилась, но они принялись её отвлекать, и в конце-концов закончилось все очередной партией в шахматы, но уже с Реном и без лишних телодвижений — просто игра.
Рей выиграла, хоть и была уверена, что Рен поддался. А потом они втроем улеглись спать — рядом, но не в обнимку.
Утром Рей снова проснулась одна. Еда, книги, записка. Она снова вышла на улицу, но работать не могла, — беспокойство грызло. Она даже не стала дожидаться, пока братья вернутся — пошла навстречу, будто ее вело что-то.
И чем ближе она подходила, тем сильнее беспокоилась. Наконец она увидела их и обомлела — братья дрались. Она бросилась к ним со всех ног, и буквально растолкала собственным телом. Хватала за руки, била по щекам, целовала невидящие глаза.
Ярость и гнев циркулировали вокруг них, но ни один не поднял на неё руку. Утянула на землю, прижала к себе, как могла, обоих. Было страшно — за них. За себя не боялась. Сколько времени прошло — не знала: их гнев переполнял её, выжигая изнутри, а потом все закончилось, постепенно сошло на нет. Они поднялись, пошли, как дроиды, молча, домой. Рей едва с ума на сошла, пытаясь вернуть их в чувство — кормила, поила из последней бутылки алкоголя, тискала, гладила одновременно и по очереди, пока не почувствовала, что их начинает отпускать. Братья заснули, а Рей не сомкнула ночью глаз — так боялась отпустить их, страшилась, что тьма вернётся, когда она уснёт. В этот раз она не дала им уйти утром. Заставила рассказать, где они были. Оказалось, в пещере, полной тьмы. И нет, братья не помнили, что было между тем, как они спустились в пещеру и моментом, как они пришли в себя в объятьях Рей.
Рей пыталась вытрясти из братьев обещание, что они больше не пойдут туда, но они не давали прямых ответов, отшучивались и возились с ней и книгами до самого вечера, а когда Рей проснулась на следующее утро, их не было. Записки тоже. Рей плюнула на работу — нужно найти их! — но не знала куда бежать. Её будто разрывало пополам. И тогда она просто пошла туда, где нашла их в прошлый раз, но встретила только Кайло. Он, казалось, перешагнул грань безумия. Плакал, кричал. Рей видела убитых Силой птиц вокруг него, вырванные куски почвы, видела кровавые полосы на лице — от его собственных ногтей, порванную одежду.
Как и вчера, она бросилась к нему, и он не тронул её, замерев в руках, кусая до крови губы, безумно вращая глазами. Рей держала его, разделяя его бессмысленную агонию, жгучий гнев, безумную обиду, пока не пришёл Рен. Он буквально светился, и его свет исцеляющим облаком окутал обоих.
Рей очнулась уже в хижине. Плакала, обвиняла братьев — и на следующий день они никуда не ходили, а остались с ней и терпели все претензии и выговоры, не возражая. Но засыпая ночью, Рей знала, что утром снова проснётся одна.
Она уже понимала, что они делают: сначала вдвоём медитировали в светлом месте, потом в тёмном, а потом по очереди — один в светлом, другой — в тёмном. Она проснулась и сразу же пошла по следу тьмы и боли. У самого края утеса она нашла Рена. Если Кайло разрушал все вокруг, то Рен разрушал сам себя — шёл, просто шёл вперёд, не разбирая дороги, и только по безумным глазам да по разодранным ногтями ладоням, с которых капала кровь, она поняла что Тьма и его ослепила.
Догнала, обняла, усадила на землю — Рен тоже не навредил ей, несмотря на свое состояние. Рей делила его одиночество, страх, отречение, пока их не нашёл Кайло.
В этот раз она не ругалась, не просила, хоть братья, придя в себя пытались, её отвлечь, как могли. Рей молчала, закрывая от них мысли. А утром поднялась до света и сама пошла туда, где их так калечило.
***
Было темно, но Рей легко нашла дорогу. Она не знала, зачем делает это. Всегда считала дурами баб, которые пытались перевоспитать мужчин своим примером, дескать, смотри, как я страдаю из-за тебя. Рей была уверена — это не работает. «Перевоспитуемым» обычно плевать с высокой орбиты на чужие проблемы.
Вот только Кайло и Рену не плевать на неё, хоть они и ходили в это страшное место, несмотря на все её просьбы. Оставляли как клушу корпеть над книгами каждое утро и шли, а ей потом — страдай вместе с ними! Рей злилась. И чем ближе она подходила к пещере, тем злилась сильнее. Разошлась настолько, что в сердцах пнула ногой камень на краю утеса, поскользнулась и полетела вниз.
Мелькнуло осознание, вялая мысль, что вот сейчас она расшибется о камни, по-глупому, но какая-то сила скорректировала её падение, и она ухнула в тёмную дыру, в воду. Плавала Рей очень плохо, но ей удалось наглотавшись холодной соленой воды, так что горло горело, выбраться на берег.
Рей увидела перед собой чёрную стену пещеры, отполированную до зеркального блеска. Красиво, но жутко. Подошла ближе, коснулась пальцами. На секунду ей показалось что место хочет ей что-то показать, по потом все пропало. Какое-то время ничего на происходило: Рей просто смотрела на своё отражение в тусклой поверхности.
А потом в голове возникли голоса, которые шептали злые слова, обличали все самые нелицеприятные поступки в её жизни, выворачивая наизнанку все лучшее, что происходило с ней: Ты никто из ниоткуда. Всегда была ничтожеством, а сейчас и подавно. Беглая преступница, террористка, живущая с двумя мужчинами, которые даже не хотят тебя больше. Зачем ты им такая покалеченная, да у них и не встанет на тебя после того, что они увидели. Проснёшься как-то утром, а их нет. Они бросят тебя! Как и все остальные! Как родители!
Рей не знала, сколько это продолжалось. Она не могла больше кричать, плакать. Лежала, свернувшись калачиком, без остатка отдавшись кошмару. А потом в душе шевельнулось что-то: Хуй тебе! Да, я ошибалась! Но я не порченная, не плохая! Они не бросят меня! Они не бросят!
И поползла, хватаясь за эту спасительную мысль, сама не зная куда, лишь бы подальше от этого черного зеркала. Вслепую, раздирая в кровь руки, добралась до неотшлифованной части стены и обнаружила, что пещера уходит дальше — вглубь утеса.
Поднялась на четвереньки, потом пошла, держась за стенку — куда угодно, лишь бы дальше от зеркала и ледяной воды. Рей не видела ничего — сюда не пробивался даже тусклый свет занимающейся зари, и воображение рисовало ей всякие ужасы на полу, на стенах.
Но пещера была удивительно сухой и абсолютно безжизненной. Вдруг что-то блеснуло впереди, а потом засветилось мягко. Рей спрашивала себя, как это возможно, ведь не было здесь света. Но вот же он — преломлялся в гранях двух кристаллов, казалось, вырастающих друг из друга.
Кварц? Но неотполированный кварц тусклый, непрозрачный. Эти же светились все ярче, будто бы реагируя на её приближение. Как во сне, Рей потянулась к кристаллам, но вдруг споткнулась и упала. Пыталась остановить падение, ухватившись рукой за прекрасные камни, за выступ на котором они росли, но они просто остались в её руке, разрезая ладони острыми краями. Рей упала, ударившись головой, и потеряла сознание. Она не знала, сколько пролежала там. Её начало знобить. Иногда сознание возвращалось — ни разу полностью, окончательно, а так, в полубреду, перед глазами плыли цветные круги, и она слышала, что кто-то зовет её. Зовет настойчиво, громко. Рей собралась с силами и откликнулась. А потом поняла, что её нашли. Подняли, понесли. И только когда она почувствовала солнечный свет и тепло на своей коже, Рей выдохнула и отпустила сознание. Они не бросили её.
***
Рей очнулась прижатой к чьей-то груди. Видимо, вырубилась ненадолго, потому что её все ещё несли.