Работалось там Анне Бердниковой тоже хорошо – спокойно и легко. Сотрудником она была исполнительным, в споры с Ольгой Аполлинарьевной никогда не вступала. Да это было и невозможно, потому что характером старуха обладала «золотым» и никогда не склочничала. Впрочем, Бабурской было всего шестьдесят пять, и на «старуху» она никак не тянула. А вот восьмидесятилетний Михаил Валентинович в последнее время сильно сдал – возникли проблемы с сердцем, ходил он с большим трудом, быстро начинал задыхаться и в последнее время практически не покидал стен родного дома.
Анна отпила еще глоточек кофе, вспомнила «прежнего» Бабурского – статного крепкого мужчину, и представила Бабурского «сегодняшнего» – больного, совершенного седого и с блуждающим взглядом. М-да, печальное зрелище. Допила кофе, быстро ополоснула чашку – она не терпела неаккуратности, и пошла одеваться. Предпоказ привлечет много народу, придется быть на виду, а значит, нужно соответствовать.
В спальне толкнула дверцу шкафа и с удовлетворением осмотрела ровные ряды вешалок с одеждой. Работа в галерее не только была интересной и спокойной, но и неплохо оплачивалась. Бабурские не имели детей, а потому не видели смысла в приумножении и сохранении своего немалого состояния. На свои удовольствия деньги они тратили легко, а галерея была именно удовольствием, тонким и изысканным. Анна Бердникова обеспечивала высокий класс этому самому удовольствию, ибо обладала отменным вкусом, позволяющим находить уникальных авторов и подбирать удивительные по композиции работы. Галерея пользовалась популярностью и была на слуху у ценителей живописи, а Анна получала вполне заслуженное вознаграждение.
К тому же ее собственные работы тоже неплохо продавались. Анна рисовала, сколько себя помнила, и картины ее – яркие, сочные ягодно-фруктовые композиции, казалось, искрились вкусами и ароматами, не хуже радужных конфеток «Скиттлз». Натюрморты пользовались спросом, особенно среди владельцев загородных домов, желавших украсить интерьер понятными и приятными глазу картинами.
Такое примитивное восприятие ее творений Анну немного удручало, но зато приносило стабильный доход, позволяющий жить той жизнью, к которой она привыкла. У нее была очень современная светлая двухкомнатная квартира с дивными французскими окнами в самом престижном микрорайоне, носившем сказочное название «Изумрудный город». А еще небольшая, но быстрая и надежная японская машинка, огромный гардероб, полный дорогой стильной одежды на любой случай – наряды Анна обожала, а главное, возможность ездить по лучшим мировым картинным галереям и бродить там по залам в полном одиночестве, впитывая всю силу шедевров мирового искусства.
Она могла позволить себе изысканную еду и дорогой кофе, любые современные гаджеты и свозимые со всего света альбомы по искусству: дорогие, на тяжелой шелковистой бумаге, страницы которых были проложены тонкими листами папиросной бумаги, приятно шелестевшей на пальцах. В свободное от работы и рисования время Анна уединялась с этими альбомами и, задумчиво рассматривая иллюстрации, чувствовала, как ее душа наполняется покоем, а сердце внутренней силой.
Одиночество не тяготило ее. Анна Бердникова всегда была одиночкой, с самого детства, и даже сестра не могла пробить возведенную ею вокруг себя стену, хотя пыталась. Сестра всегда была бунтаркой.
Анна снова нахмурилась, как бывало всегда, когда она вспоминала сестру, но тут же прогнала неприятный образ. Она умела сосредотачиваться на самом главном, выбрасывая из головы все второстепенное, а сегодня главным была новая выставка и тот эффект, который она обязательно произведет. Эффект разорвавшейся бомбы.
Она вспомнила несколько месяцев труда, предшествовавшие сегодняшнему дню, и легкая улыбка тронула ее пухлые, чувственные губы. Да, вся подготовительная работа проделана просто виртуозно, этого нельзя отрицать. Венцом выставки станут не развешенные по стенам картины, а скульптуры, точнее, скульптурные композиции, поджидающие зрителя в каждом зале. Это будет даже не выставка, а полноценный перформанс, доселе невиданный в их провинциальной глубинке и подготовленный с истинным размахом.
Как бы ни восприняла этот перформанс публика, с сегодняшнего дня галерея выйдет на совершенно другой уровень. Уходящего прошлого Анне стало жаль, но только на мгновение. Прогоняя наваждение, она тряхнула головой, сбросила шелковый пеньюар, прохладной пеной послушно улегшийся у ее ног, и шагнула вправо, чтобы зеркальная дверца на мгновение отразила ее – изящную, пышногрудую, с тонкой талией красотку, в изысканном дорогом белье из натуральных кружев. Затем вернулась обратно к вешалкам, протянула руку и, не глядя, вытащила узкую юбку из черной лайки и красную атласную блузку. Ворот блузки был оторочен мехом, а глубокий вырез сзади оставлял открытой спину с выступающей цепочкой позвонков, ровную и беззащитную.