— Однако какой бы хорошей нянькой она ни была, ей пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы сохранить свою голову на плечах, — Анна улыбнулась королю. — Забудь свои печали. Разыграем тот маленький спектакль, что позабавил нас на прошлой неделе. Как ты смеялся! Обещаю, я немного освежу его. Я удивлю тебя парой импровизаций.
— Хорошо, дорогая. И пусть Катрин поможет тебе.
Они затеяли спектакль; король весело смеялся. Однако было отмечено, что он удалился в свои покои раньше обычного. Оказавшись у себя, он необычно долго молился. Похоже, смерть английского короля показалась ему мрачным предзнаменованием.
Катрин обдумывала свой наряд для маскарада. Она будет соблазнительной Цирцеей.
— Давайте наденем маски, — предложила она Анне. — Гораздо забавнее, когда не знаешь, с кем танцуешь.
Анна согласилась и разрешила Катрин заняться подготовкой маскарада. Бедная Анна! Страх все сильнее сжимал ее сердце; король заметно угасал с каждым днем.
Это он предложил устроить маскарад.
— Пусть состоится карнавал! — заявил Франциск. — Самый веселый из всех, какие мы видели!
Так он хотел отмахнуться от приближающейся смерти.
Катрин думала о короле, о том, что будет означать его смерть лично для нее. Она станет королевой Франции… номинальной. Подлинной королевой будет Диана. Катрин оставалось только надеяться. Она лелеяла надежду, делая очередной стежок. Она будет Цирцеей — веселой и дерзкой. Узнает, в каком костюме появится Генрих. Ее шпионы сообщат ей это. Она подойдет к нему, но не как Катрин, а как Цирцея. Постарается разжечь в нем желание. Она засмеялась. Разве это возможно? А почему нет? Однажды девушка из Пьемонта сумела завоевать его любовь. Подлить любовного зелья ему в вино? Катрин потеряла веру в подобные средства. Продолжая обдумывать платье для маскарада, который состоится, когда двор прибудет в Сент-Жермен, Катрин надеялась и мечтала.
Ей хотелось поскорей попасть в Сент-Жермен. Спи проехали Шеврез, Лимур, добрались до Рошфора. Король, похоже, хотел убежать от преследовавшей его смерти.
Он постоянно говорил о смерти то с Анной, то с Катрин.
Он вспоминал свои достижения. Рассказывал невестке, как он изменил облик Франции. Говорил о воздвигнутых или перестроенных им дворцах. Он напомнил Катрин о том, что благодаря ему страна обрела новую, интеллектуальную жизнь.
— Катрин, — с пафосом в голосе сказал король, — я совершил много ошибок, но сделал несколько хороших вещей. Именно я пробудил интерес к образованию — до меня он почти отсутствовал. Я — отец новой жизни. Я помог семени прорасти, оберегал маленький росток. Будет ли мир помнить об этом после моей смерти? Как ты считаешь, Катрин; люди забудут Латвию, мои безумства, потерянные владения? Они забудут ванные с зеркальными стенами, о которых они любили шептаться, черные атласные простыни, служившие превосходным фоном для красивейших девичьих тел? Дочь моя, меня будут помнить как просветителя или как развратника?
Катрин горевала вместе с ним; она помнила день их знакомства; Франциск был тогда великолепен, хотя уже начинал стареть. Бедный, грустный король! Но старые короли должны уступать место молодым; опустившись на колени перед Франциском и омывая его руки своими слезами, она видела перед собой Генриха в неведомом ей костюме; в его глазах, прикрытых маской, горела внезапная страсть к Цирцее.
Кавалькада двигалась дальше. Внезапно король пожелал свернуть в сторону и провести несколько дней в замке Рамбуйе. Он решил поохотиться там с Узким Кругом перед веселым карнавалом, который ждал их в Сент-Жермене.
Еще несколько дней для сладких грез, подумала Катрин. Задержка не огорчила ее. Она подозревала, что Цирцея не сумеет отнять любовника у Дианы. Она могла лишь мечтать об этом, находясь в Рамбуйе.
Анна запротестовала.
— Франциск, в Сент-Жермене больше комфорта. Рамбуйе напоминает мне один из твоих охотничьих домиков.
— Больше комфорта? — сказал король, чувствовавший себя в этот день немного лучше. — Я не ищу комфорта. Я хочу поохотиться.
Но когда они подъехали к Рамбуйе, усталость одолела короля, и его пришлось отнести в спальню. Там он загрустил. Покину ли я Рамбуйе? — спрашивал себя Франциск.
В постели его охватило беспокойство. Он пожелал, чтобы вокруг него собрались друзья — самые веселые и умные люди двора. Пусть возле его ложа появятся Анна, кардинал Лоррен, сын Генрих, Катрин, де Гизы, Сент-Пол, Сент-Андре. Пусть играют музыканты.
Когда все они пришли к Франциску, он взбодрился. Комната превратилась в музыкальный салон.
Но вскоре король ощутил усталость. Он шепнул Анне:
— Я бы хотел, чтобы моя сестра Маргарита пришла ко мне. Я редко ее вижу.
Голос Анны задрожал от сдерживаемых слез:
— Королева Наваррская сама прикована болезнью к кровати.
— Тогда не говори ей о том, что я хочу ее видеть, иначе она поднимется. Моя любимая сестра Маргарита, ты слегла, узнав о моем нездоровье. Да поможет тебе Господь.
— Дорогой, — сказала Анна, — позволь мне отпустить людей, чтобы ты попытался заснуть.
Он улыбнулся и кивнул головой.
Утром Франциск почувствовал себя лучше. Он объявил, что готов отправиться на охоту.
Анна умоляла его не делать этого. Катрин поддержала ее вместе с другими членами Узкого Круга. Но Франциск не желал ничего слышать. Он радостно улыбался, глядя на красивые лица своих подруг. Приласкал одну женщину, пошутил с другой. Сегодня он должен поохотиться. Он не мог объяснить свое желание. Он чувствовал, что Смерть ждет его за дверью, притаилась за шторами. Смерть поймала в свои сети английского короля. Она не должна поймать Франциска… пока.
Его дух окреп. Бледный, с блеском в глазах, он сел в седло. Франциск велел Анне и Катрин ехать рядом с ним. Звуки охотничьего рожка и лай собак — лучшая услада для его ушей, сказал король. Катрин догадывалась, что, сидя на лошади, он ощущал себя не стариком, а молодым Франциском.