- Хм, только не подумайте, что я ходок по этой части, вообще-то я женат, - с бесхитростной улыбкой произнёс Семёнов, лаская Свирскую романтическим взглядом неопытного ловеласа. Его поведение шло в разрез с обычным амплуа сурового «следака» из «убойного» отдела, но конфликт с женой в купе с красотой хозяйки мотоцикла сработали в роли катализатора, выдернув из Семёнова совершенно другого мужчину, способного, позабыв обо всём на свете, открыто флиртовать с прекрасной незнакомкой.
- Что Вы я и не думала ничего такого…
– Просто у Вас такое утончённое лицо, женщинам с такой породистой внешностью обычно присущи творческие профессии. Хотя, если честно, знавал я одну так сказать, бывшую куртизанку, проходила у меня свидетельницей по одному очень громкому делу.
- По какому делу, если не секрет?
- По очень громкому, убийство подавшегося в депутаты нефтянника Веселова, может, помните? Настасья Каменская, уроженка Санкт-Петербурга, супруга убитого? Нет? Ну, это не важно, так вот, у неё тоже, как у Вас, весьма кинематографическая внешность типичной аристократки. Но та парила в таких запредельных высотах, что все давным-давно забыли про её прошлое, а сама она стала подавать себя в обществе, как даму самого, что ни на есть высшего света…
- А не проституткой, пусть даже высокооплачиваемой, - закончила за него Светлана с изрядной толикой разочарованного раздражения. – В Вашем тоне, уж простите, что только не читается: полный комплект - брезгливость, осуждение, пренебрежение. А Вы хоть на секунду задумались, что толкнуло её на этот путь?
- Отсутствие денег? – нахмурился Семёнов, которому явно пришёлся не по нраву столь неожиданный поворот беседы в опасное русло. – Сотни, тысячи, да что там, миллионы женщин сталкиваются с безденежьем, но не все торгуют своим телом!
-…я вовсе не про это, - улыбнулась краешком губ Свирская.
- А про что?
- Вы сами сказали, женщина красивая, не без изюминки, раз смогла зацепить нефтяного магната, значит, как следствие, нравилась и другим мужчинам, с которыми у неё до Веселова были романы. Мужчин она выбирала состоятельных, могла себе позволить, а обыватели беднягу сразу де определили в ряды куртизанок. Запомните, Сэмуил, эти «бирки» придуманы неуверенными в себе мужчинами и некрасивыми женщинами, Вы разве неуверенный в себе мужчина или некрасивая женщина? Например, взять меня! - Светлана со смехом взъерошила следователю волосы, сощурив свои великолепные кошачьи глаза. - Знаете, я совершенно не понимаю, что я здесь делаю, ведь у меня есть молодой человек, который мне очень дорог. Мне, безусловно, приятно выпить чашечку кофе в обществе располагающего к общению мужчины, однако, вдруг Вы и меня запишите в разряды женщин лёгкого поведения запишите?!
- Скажете тоже, Вы совсем другое дело…
- Вот как? Но Вы же меня совсем не знаете.
- Быть может, я смогу узнать Вас?
- Скажите, Вы ведь найдёте мой байк??
- А-э-о, - выдал богатый набор гласных растерявшийся Семёнов. – Найдём, сделаем всё, что в наших силах. Послушайте, Светлана! Я не какой-то там ханжа, до кучи не мастак говорить красивые фразы. Прежде всего, я обычный мужчина, с полным набором бытовых проблем, и вряд ли такая красивая женщина, как Вы, захочет продолжать общение, но мне бы чертовски не хотелось, чтобы Вы исчезли из моей жизни, поэтому, предложу Вам, простите…
Сэм схватился за вибрирующий сотовый телефон, словно утопающий за спасательный круг. Разговор с Ланой порядком измотал его. Таким беспомощным школяром, робеющим в обществе популярной старшеклассницы, он себя не ощущал, пожалуй, с момента их первого свидания с Катей, когда нахлобучившись сверх меры дешёвого вина, встав на одно колено, опьяневший студент сделал ей предложение.
- Слушаю…Что? ЧТО? КАК, КОГДА? ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Побледнев, Семёнов сунул телефон в кофейную чашку с остатками жидкости, схватился обеими руками за горло и отчаянно помотал головой.
- Случилось что-то плохое? - с осторожностью спросила Лана, приподнимаясь со своего места. Вид побелевшего, как смерть, Семёнова привёл её в замешательство. - Погиб кто-нибудь из сослуживцев?