— О богиня… это мама!
— Мама? Ты же сказала, что её почти никогда нет дома.
— Знаю, но не всегда!
Гвен резко зацепила майку и шорты паутиной и притянула их к себе. Скорости её переодевания можно было позавидовать, но даже с тем временем, что у нас было, удалось одеться только мне. Она же слишком нервничала.
Буквально через минуту в дверь комнаты постучались, и Джорджия Стейси открыла дверь. Она носила серый пиджак и юбку с черными колготками, а её длинные пышные волосы были покрашены в серый цвет, видимо, чтобы скрыть седину, которая у неё образовалась после тяжелой работы. Я видел её фотографии в доме, и там у неё была седина.
Джорджия Стейси выгнула бровь и с усмешкой сложила руки на груди.
— Так-так, кого я это у нас вижу. Ты не говорила, что у тебя появился парень, да ещё и какой.
Холод и неприязнь, исходящие от неё, напрягали не хуже острия бритвы, приставленного к шее. Тем не менее вся эта «мягкая угроза» была обращена только на невинно сидевшую на стуле Гвен. Она сжимала ноги вместе, положив на них футболку, и неловко улыбалась маме.
И чем-то мне эта ситуация напоминала другую… не менее знакомую. Наверное, проблема любых отношений без собственной квартиры и с большими аппетитами.
— Слушай, сейчас не лучшее время, — сказала Гвен.
— Я очень рад с вами познакомиться, — сказал я, встав с постели.
Я постарался помощь Гвен и перевести все внимания на себя, протянув свою руку её матери. За что Гвен кинула на меня благодарственный взгляд, но от Джорджии это не укрылось.
— Ох, и что мне с ней делать, — вздохнула Джорджия, пожав мою руку, — не ожидала, что моя дочь сможет охмурить такого красавца, да ещё и Старка.
— Я боялся, что вы будете против, ведь я…
— Не нужно. Я одна из немногих, кто может понять, как тяжело тебе пришлось. Ты постоянно подвергался нападению этих ряженых клоунов, которые ни во что не ставят закон и полицию. Я поражена твоей смелости, Эдвард, ты очень женственный, — серьезно сказал она, похлопав меня по плечу.
А меня немного покоробило от этого «женственный». Наверное, в моем мире это должно было прозвучать как «мужественный», и я должен был воспринять это как комплимент.
— Эй, что с твоим лицом, все в порядке?
— Да, более чем. Спасибо вам, мне очень приятно, — я улыбнулся как можно приветливей.
Мне повезло, что Джорджия Стейси совершенно не понимала, что к чему и видела мир через свои «полицейские» очки. Для неё я был бедняжкой, которому не повезло попасть в передрягу. Если бы это был мой мир, меня бы назвали безответственным ублюдком, который подвергает девушку опасности, а тут все было наоборот. Это даже забавляло.
Я обернулся на Гвен, которая все ещё прижимала ноги и прятала их под футболкой. На её губах застыла натянутая улыбка.
— Ну все, мам, будь добра, оставь нас… у нас с Эдвардом очень важный разговор, да.
— А… вот как. Неужели ты решила ему рассказать про свою мечту о шоколадном доме?
— Эээ, какой ещё шоколадный дом?! Я никогда такого не говорила!
— Когда она была маленькой, то часто мечтала о личном шоколадном доме.
— Мама!
— Ладно-ладно, я пошла. Позаботься о ней, Эдвард, она ещё та девчушка… А, и кстати теперь я понимаю, почему сегодня у нас дома так чисто.
— Мама, умоляю тебя! — взвыла Стейси.
— Уже ухожу, ухожу…
Джорджия закрыла дверь, а я обернулся на слегка покрасневшую Гвен.
— Тебе ещё не надоело так сидеть? — я показал на её неудобную позу рукой и выгнул бровь.
— Ты не понимаешь…
Гвен встала со стула, отбросила футболку и упала в мои объятия, обжигая теплом собственного тела. Мы поцеловались, и она, обхватив мою руку ладонью, приложила пальцы к промежности.
Я удивленно раскрыл губы.
— Да ты вся…
— У меня немного необычный организм в отличии от обычных девушек… — прошептал она, настойчиво впиваясь в мои губы.
Глава 42.
Я сидел у стены и наблюдал за работой Гвен. Карандаш двигался по тетради четко и быстро, оставляя химические символы, значения и формулы, о которых мне приходилось только догадываться. Лицо сосредоточенное и вдумчивое, совсем не такое, какое я привык видеть в нашем общении. Видимо, это и есть деловая сторона Гвен.