— Пет сказала, что Норму в последний раз видели в Адской кухне.
— Если так подумать, она работала с Квинпин, а она единственная, кто может предоставить Озборн новые ресурсы, чтобы восстановить разработку сыворотки, — сказал Гвен.
— Разве они не поссорились с прошлого раза?
— Это мир преступников, Эдвард, для Квинпин главное деньги и безопасность Адской кухни. Если Гоблин пришла к ней в руки с сывороткой… мы не знаем, как они могли себя повести, — задумчиво сказал Гвен, просматривая карту преступного района, — но это место… найти Норму Озборн во владениях Квинпин будет практически невозможно, если сама босс этого не захочет.
Иными словами, нам нужно было выкурить Зеленого гоблина или каким-то образом заставить Большую мамочку выдворить её из своей берлоги?
— Нужно больше информации. Мы можем серьезно ошибаться.
— Ты разочаровала меня, Норма Озборн, — сказала Квинпин, разглядывая новую лабораторию, за которой стояла женщина в белом халате.
Норма Озборн развернулась к большой даме и усмехнулась.
— Позволь узнать в чем? В том, что принесла тебе все на блюдечке после твоей сопливой истерики?
— Не зазнавайся, — хмыкнула Квинпин, ударив тростью по плитке, — ты стоишь здесь целая и невредимая лишь потому, что моя доброта распространяется даже на поехавших сучек вроде тебя.
— Или потому, что моя сыворотка поможет тебе обогатиться.
Квинпик махнула рукой.
— Это ненужные формальности. Через сколько времени мы сможем пустить эту сыворотку в производство?
— Пожалуй, это может занять три месяца.
— Но сначала я хочу увидеть её действенность.
— Увидишь, скоро.
Квинпин смерила Норму ледяным взглядом.
— Не разочаруй меня и в этот раз, Норма, иначе я буду вынуждена раз и навсегда закончить твою жизнь самым ужасным образом.
Выйдя на улицу Квинпин шла в полном одиночестве по любимой Адской кухне. Все улицы здесь, этот грязный воздух, сырость, и шастающие по грязным дорогам засранок принадлежало ей. Но в последнее время она начала замечать тенденцию героинь заглядывать к ней в гости и угрожать её идиллии, которую она так старательно поддерживала.
Квинпин боялась, что эти помешанные на порядке идиотки могли вторгнуться в её владения, которым она посвятила жизнь, и присвоить их себе. Но для неё это было абсолютно не допустимо, поэтому Квинпин начала искать способы, которые позволили бы ей обезопасить себя и свои улицы.
Сыворотка Нормы Озборн, которую могла воссоздать эту безумная сука, была превосходным решением. Она могла сделать из обычной женщины сверх женщину на уровне Зеленого гоблина, и если бы Квинпин смогла заполучить целую армию в её главе… тогда можно было бы спокойно вздохнуть и не бояться эгоистичных героинь, в числе которых самой опасной была Аннет Старк.
«Сыворотка, да?»
Квинпин подняла голову на хмурое небо, и встала на неглубокую лужу. Когда-то она и сама была подвержена влиянию химикатов, которые сделали её тело больше и сильнее. Благодаря тому случаю она поняла, как сильно сыворотка Нормы могла изменить мир вокруг неё.
«Я сделаю все ради Адской кухни, даже если мне придется обратить в руины остальную часть Нью-Йорка»
Большой вопрос был в том, чего добивалась сама Норма Озборн. С Квинпин было все понятно, она была бизнесвумен, которая видела в любых вещах деньги. Какие у неё были приоритеты и чем она думала можно было понять, но вот Норма Озборн… нет, чем думала Зеленый гоблин, когда отправляла мне то письмо?
«Пока не поздно…» — я перечитывал последние строки и пытался понять, что она имела в виду.
Глава 55-56
После исчезновения Нормы Озборн ситуация в городе стала попроще, хотя преступления все ещё продолжались. То и дело мелкие преступники или завсегдатаи типа Шокера светились где-нибудь на окраине Нью-Йорка, привлекая к себе внимание супергероинь. У меня было предположение, что таким образом она отвлекала внимание от Адской кухни, в которой дела стали на удивление тихими да гладкими.
Аннет Старк обратилась к Мстителям, чтобы те разрешили ей усилить контроль над городом, но в итоге получила отказ от Стефани Роджерс. Капитан Америка объясняла отказ слишком радикальным подходом к решению проблем с преступниками, видимо на фоне последних покушений на мою жизнь.