Единственной её слабостью был, вероятно, её сын Эдвард Старк.
— Я не приму никаких возражений, Эдвард, ты же знаешь меня, сынок.
Финишная. Аннет Старк сложила руки на высокой груди, и тёмно-карие глаза из-под густых ресниц строго улыбнулись мне. Режим строгой мамочки был включен.
— И как мне тебя убедить?
— Поцелуй в щеку? — она улыбнулась.
— Мы оба знаем, что это не поможет.
— Не будь врединой, я ведь и так тебя балую. Сколько у тебя машин, а сколько стоит одна твоя палата? Даже президент себе такого не позволит!
— Я лежал целый год в коме, и никакие подарки миллиардера не уймут мой зуд в заднице, — я скривил губы в усмешке.
— Эдвард, где же твои манеры? — шутливо спросила она.
— Сказала так, кто употребляет слово дерьмо и уборку на каждом собрании корпораций.
— Ах… это плохие примеры, и вообще, не учись у меня этому дерьму!
— Я абсолютно здоров, выпусти меня из заточения, Огнедышащий дракон, — сказал я.
Аннет Старк недовольно поджала уголок губ, показывая всем видом, что мои слова её нисколько не убедили.
— Абсолютно здоров, говоришь? — она выгнула бровь и махнула пальцами.
В воздухе возникло голубое окно, на котором четыре из сотен моих показателей были четко выделены красным.
— Подумаешь, кости ещё не восстановились, — «объяснил» я.
— Ты попал в больницу вновь, а все, потому что не послушал меня, — она стала отчитывать меня с серьезным видом, после чего приложила пальцы к губам в задумчивости.
Знала бы ещё, что это облажался не я, а её настоящий сынок. Теперь отдувался я.
— Мне просто не повезло, — я раскрыл ладонь.
— Не повезло?
— Бомбы Зеленого гоблина могли попасть куда угодно, мне не повезло стоять рядом. Пустяки.
Аннет Старк изогнула нежные губы в подобие усмешки. Да, я и сам понимал, насколько это тупо было, но я не привык ни перед кем оправдываться. Аннет села возле меня, сложив ногу на ногу так, что через черные колготки стало отлично видно, как напряглись её чувственные изгибы. Она коснулась моей щеки, и я почувствовал успокаивающий запах её тела, напоминающий нежный аромат персика.
— Пустяки? Милый, разве ты не видишь, что я беспокоюсь за тебя? Ни в одной реальности ты не можешь быть для меня пустяком.
Она продолжала давить своим пронзительным взглядом.
— Сейчас мы закончим этом разговор, и ты послушно останешься здесь пока я не решу, что тебе можно выписаться, хорошо?
Заметив мое недовольство, Аннет Старк наклонилась так близко, что глубокий вырез на её груди стал ещё шире, и она нежно поцеловала меня в щеку.
— Милый, не обижайся на меня.
— Тебе не пристало ходить в таком вызывающем белье?
Аннет Старк выгнула бровь в легком удивлении, а потом посмеялась.
— Неужели тебя так смущает круговой реактор?
Несомненно, видеть в груди женщины кусок железа было странно, но дело было в её открытой и одежде и фривольной, почти пошлой манере общения.
Заметив беспокойство в моих глазах, Старк хитро улыбнулась и воспользовалась моим замешательством, чтобы поцеловать меня ещё раз.
— Ты такой заботливый. Мне так тебя не хватало все это время. Знал бы ты, как я тебя люблю… — она с грустной улыбкой уткнулась носом в мою грудь, — я так счастлива, что ты выжил. Не знаю, чтобы я делала, если бы ты вновь…
— Доверься мне, прошу, со мной больше ничего не произойдет, — сказал я, натягивая притворную улыбку. Эта жалость принадлежала не мне. Не я умер от Зеленого гоблина, а Эдвард Старк. Я взял Аннет за плечи, — послушай меня, я обещаю, что со мной больше ничего не случится. Можешь мне поверить?
Аннет удивленно захлопала глазами и грустно усмехнулась. Мое обещание она восприняла как наивную сказку ребенка, но я ведь был серьезен. Наши мысли расходились, но пересекались в одной точке — мы оба не хотели моей смерти. Я находил это драматичным и глупым заблуждением.
И все же в Аннет Старк мои слова вызвали сложные эмоции, от которых её лицо помрачнело.
Глава 3, Shall we?
— Да… я тоже не допущу этого, — твердо сказал она. — Поэтому мы закончим этот разговор, и ты послушаешь меня. У меня много работы и двое негодников, за которым нужен глаз да глаз. Боюсь, если я вас оставлю, случится что-нибудь ужасное, — Старк многозначительно вздохнула, — поэтому ты останешься в больнице.
Она весело улыбнулась, но в её улыбчивом взгляде читался металл, а в голосе жесткость. Я даже не представлял, что творилось в её голове.
— Мы же только говорили о доверии. Я самостоятельный человек. Если я просто выйду на улицу со мной ничего не произойдет.