Эдмунд. То есть, по-вашему, Бога нет?
Виктор. Разумеется, нет. Как и рая, ангелов, святых. Позвоните Гагарину, он расскажет, что там и как. Нет, не думайте, что я подвергаю сомнению смысл вашей работы. Я очень люблю ксендзов, потому что они выполняют важную социальную миссию, особенно в таком районе, как этот.
Эдмунд. Вон из моего прихода. Ты не достоин быть моим гостем.
Виктор. А, аргументы закончились.
Эдмунд. Тебе нужны аргументы? Ты же ерничаешь! Ты всю жизнь ерничаешь, старый, спившийся атеист!
Виктор. А в чем, собственно, ты стараешься меня убедить, приводя подобные аргументы? В том, что у тебя было видение? Что тебе явился Иисус с прической чешского футболиста? Представляю себе, какую чушь ты впариваешь детям в своей ризнице!
Эдмунд. А чему ты учишь в школе, а? Ты научил их жить в этом районе? Непохоже, раз они ходят и бьют чужие машины!
Виктор. А чему вы учите? Возлюби ближнего своего как самого себя? Да кого им любить, если они сами себя ненавидят? Знаешь, в чем все дело? В деньгах! Вот уже две тысячи лет вы тянете из бедняков деньги, и все это во имя чего — Бога, которого нет?!
Эдмунд. Бог есть!
Виктор. Чушь собачья!
Эдмунд. Есть, дурень!
Богусь. Хватит! Хватит! Хватит! И это вы, мои учителя, так себя ведете? Да? Наконец-то я понял, кто я. Я — молодой католик из рабочего класса. И знаю, чего хочу. Я хочу жить. (Встает из-за стола и направляется к выходу.)
В дверях появляется Моника.
Эдмунд. Милости прошу.
Богусь. Моника, выходи за меня. Будь моей женой. Это ксендз, который нас обвенчает. (Показывает на Виктора.) А это мой свидетель. Выходи за меня. Если согласишься, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
Моника молча кивает. Все бурно радуются.
Виктор. У тебя есть мелочь?
Богусь. Эмиль! Мама!
Виктор. Пани Хеленка…
Сцена 22 — На улице
Фильм, в котором Монику и Богуся поздравляет Кшиштоф Кравчик.
Занавес