Я хочу этого из благодарности за то, что с ней я воспарял высоко над землей, за любовь, которую она дарила мне в обмен на удовольствие. Я буду ее обманывать, но разве блаженный обман не лучше мучительной правды? Ведь у меня никогда не достанет духу сказать ей, что я не люблю. Тщетный призрак любви, которым она тешится, так мил и дорог ей, она так упоенно и порывисто ласкает эту бледную иллюзию, что я не смею ее разрушить; боюсь, однако, как бы в конце концов Розетта не заметила, что это всего лишь химера. Нынче утром у нас был разговор, который я для пущей точности передам в драматургической форме; он внушает мне опасения, что наша связь долго не протянется.
Сцена представляет собой постель Розетты. Сквозь занавески пробивается луч солнца; около десяти утра. Розетта замерла, боясь меня разбудить, ибо голова моя покоится у нее на руке. Время от времени она слегка приподнимается на локте и, затаив дыхание, заглядывает мне в лицо. Я вижу все это сквозь завесу ресниц, ибо проснулся уже час назад. Мехельнские кружева, которыми обшит ворот ее сорочки, разорваны в клочья: ночь была бурной; волосы Розетты беспорядочно выбиваются из-под чепчика. Она прелестна, как только может быть прелестна женщина, которую вы не любите и с которой спите.
Розетта (заметив, что я уже не сплю). Ах, вы гадкий, соня!
Я (зевая). А-ааа!
Розетта. Не смейте так зевать, не то я целую неделю не буду вас целовать.
Я. Уф!
Розетта. Сдается мне, сударь, вы не слишком нуждаетесь в моих поцелуях?
Я. Да нет, отчего же.
Розетта. С какой непринужденностью вы это говорите! Ну, ладно; можете рассчитывать, что с нынешнего дня я ровно неделю не коснусь вас даже краешком губ. Сегодня вторник, итак, до следующего вторника.
Я. Полноте!
Розетта. Что значит «полноте»?
Я. Это значит «полноте». Ты поцелуешь меня еще до вечера, или я умру.
Розетта. Умрете! Какой фат! Сударь, я вас избаловала.
Я. Ну, не умру. И я не фат, и ты меня не избаловала, совсем наоборот. Прежде всего, избавь меня от этого «сударь»; ты довольно со мной знакома, чтобы звать по имени и на ты.
Розетта. Я тебя избаловала, д'Альбер!
Я. Ладно. А теперь подставь-ка губы.
Розетта. Нет, в будущий вторник.
Я. Да будет тебе! Что ж, нам теперь ласкать друг друга, не выпуская из рук календаря? Для этого мы оба слишком молоды. Ну, давай сюда губы, моя инфанта, а не то я из-за тебя сверну себе шею набок.
Розетта. Ни за что.
Я. А, милочка, вам угодно, чтобы над вами учинили насилие. Черт побери, будет вам насилие! Сие не представляем никакого труда, хоть, быть может, вы еще не испытали этого на себе.
Розетта. Каков наглец!
Я. Заметь, красавица моя, из чистой любезности я все-таки прибавил «быть может», и это весьма учтиво с моей стороны. Но мы отклонились от темы. Нагни голову. Ну, что за фокусы, моя любимая султанша? Что это у нас за угрюмая гримаска? Мне больше нравится целовать улыбчивые губки, чем надутые.
Розетта (наклонясь, чтобы меня поцеловать). И ты еще хочешь, чтобы я улыбалась? А сам говоришь мне такие грубости.
Я. На самом деле я хочу говорить тебе только нежности. С чего ты взяла, что я говорю тебе грубости?
Розетта. Но вы в самом деле мне грубите.
Я. Ты принимаешь за грубости ничего не значащие шутки.
Розетта. Ничего не значащие! По-вашему, они ничего не значат? В любви они значат все! Поймите, по мне лучше бы вы меня били, чем так надо мной смеяться.
Я. А тебе было бы приятнее, чтобы я плакал?
Розетта. Вы из одной крайности кидаетесь в другую. Никто вас не просит плакать, вас просят не говорить глупостей и не напускать на себя этот насмешливый вид, который вам совсем не к лицу.
Я. Я не в силах не говорить глупостей и не насмехаться; значит, придется мне тебя прибить, коль скоро это тебе по вкусу.
Розетта. Приступайте.
Я (несколько раз легонько шлепнув ее по плечам). Лучше я дам отрубить себе голову, чем нанесу урон столь обожаемому телу и разукрашу синяками белизну твоей прелестной спины. Моя богиня, какое бы удовольствие ни доставляли женщинам колотушки, право же, вы этого от меня не дождетесь.
Розетта. Вы меня разлюбили.
Я. Это замечание совершенно не вытекает из предыдущего; в нем столько же логики, как если сказать: «Идет дождь, поэтому не давайте мне зонтика», или: «На улице холодно, отворите же окно».