Мад. и сама не могла не только объяснить, но и понять неожиданно нахлынувших чувств, заставивших забыть обо всем на свете. На расспросы Татьяны, с которой уединились ненадолго перед тем как отправиться спать и сидели теперь на самом берегу, опустив в воду ноги, она только сказала: - А- а, да обыкновенный пьяный психоз напал. . Мне вообще нельзя пить- сразу косею, делаюсь ненормальной. Тат. такое объяснение не удовлетворило. Она покачала головой, недоверчиво протянула: - Ох, темнишь ты что- то, подруженька. Факт- темнишь! . . - И ничего не темню. . Просто вечер сегодня был такой чудесный. . Ну прямо прелесть непередаваемая. - Да, вечер действительно выдался чудный, - мечтательно вздохнула Тат. - Наверняка вот именно такой вечер и нашептал- напел Анне Ахматовой эти волшебные строки: Земля хотя и не родная. Но памятная навсегда. И в море нежно- ледяная. И несоленая вода. На дне песок белее мела. А воздух пьяный, как вино. И сосен розовое тело. В закатный час обнажено. А сам закат в волнах эфира. Такой, что мне не разобрать. Конец ли дня, конец ли мира. Иль тайна тайн во мне опять. - Или тайна тайн во мне опять, - как эхо отозвался восторженный голос Мад. - До чего ж красиво сказано! . . И сколько чувства, сколько музыки в каждой строчке. . Не стихи- удивительная мелодия. . - То- то же! А ты кроме своего Лермонтова никого не признаешь. - Почему не признаю? ! Просто плохо знаю других- вот в чем беда- вздохнула Мад.
Ночью Ал. попытался добиться объяснения. - Может, все же сознаешься, зачем в море бросилась? - Я же сказала: освежиться захотелось. Спи, мальчика разбудишь. - Он не проснется, он у мя парень с понятиями. . Зачем тогда прямо в одежде в воду полезла? Мад. презрительно фыркнула: - Тоже мне нашел. . Какая ж это одежда? Срам один, да и только. - Однако, насколько я заметил, тебе в ней совсем не было стыдно. - Так говорю же- пьяная была. - А где так плясать научилась? - А- ай, это у мя еще от детских забав. . - пренебрежительно проговорила Мад, подавив невольный вздох. - Хороши забавы- нечего сказать. Можно было подумать, что в тебя сто чертей вселилось. . Еле усидел на месте. - Неужто так перепугался тех чертей, что бежать был готов? - Да не бежать, а броситься усмирять. .
Вскоре настало время прощаться: москвичи отправлялись в обратный путь. За недолгое время, проведенное вместе, они настолько сдружились, что искренне сожалели о предстоящим расставании. Вечером состоялся организованный по инициативе Ал. прощальный ужин, за которым произносились не оч. длинные, но оч. теплые, сердечные речи. Разумеется, обменялись адресами. Обменялись и настойчивыми взаимными приглашениями в гости. Настали мин. прощания. Ал, успевший поднатаскать Сашу по части мотора, давал последние наставления. Тат, весь вечер не спускавшая с рук Илеза, целовала его то в пухленькие щечки, то в лобик, то в голый животик и ласково приговаривала: - Как же я без Ильки- Илюшки? А? С кем играть- то буду? . . - Можете взять его с собой, - подмигнул Ал. Татьяне, все ласкающей со смехом извивающегося, вырывающегося мальчика. - Так я и поверила! Небось, скорее себя согласился бы отдать, - рассмеялась Тат. - Ну ничего, мы с Игорьком. . - Правильно, - весело подмигнул запнувшейся жене Игорь. - Мы тоже не лыком шиты, сами сообразим. . В след. раз втроем приедем- слово мужчины. . Так, с шутками да смехом, и распрощались. После отъезда москвичей как- то сразу стало скучно. Особенно заскучала Мад, успевшая привязаться к Тат. Да и по дому уже изрядно истосковалась, а потому чуть ли не на след. же день начала настраивать мужа на отъезд, хотя до ранее намеченного срока оставалось больше недели. Дня через 3решили ехать домой.
И вот шли последние часы их пребывания на море. Оба хорошо загорели, заметно изменились. Ал. избавился от лишнего веса, и теперь этот подтянутый загорелый мужчина мало чем походил на того самодовольного розовощекого упитанного парня, каким его впервые увидела Мад. Сидя на разостланном неподалеку от воды байковом одеяле, она долгим прощальным взглядом, до ряби в глазах, до головокружения вглядывалась в необъятный морской простор. Рядом с этим безбрежным морем, величественным и безмятежным в своем относительном спокойствии, она чувствовала себя ничтожной песчинкой.
Подошел Ал, неся на руках сынишку. Оба мокрые, только что из воды. Мад. приняла малыша в махровое полотенце. - Ну что ты все сидишь? Иди поплавай немного, потренируйся напоследок, а я с мал. побуду. Теперь не скоро еще приведется. . - Не хочется с места вставать- с ленцой протянула она. - Давай отнесу- вполне серьезно предложил Ал, смеясь одними глазами.