Внезапная тишина, навалившаяся на него после аварии, стала для него чем-то невероятным. Ужасным сюрпризом. Тотальной катастрофой. Бессонными больничными ночами он думал, что на самом деле умер в разбитой машине, а то, что осталось – это недоразумение. Это был уже не он, а обычный кусок мяса. Тупой организм.
Быть отлученным от Музыки навсегда казалось страшным. Дэн жаждал все вернуть и был готов ради этого на многое, а может, и на все. Он лишь не знал, с какого конца подступиться.
Идея уехать и сменить обстановку запала ему в душу. Он надеялся, что это ему поможет.
*
Музыкальный бонус: песня «Что я могу сделать?» (What can I do ), автор и исполнитель Алан Силсон, группа «Smokie»
Всё не так, как было раньше.
Что я могу сделать?
Раньше я играл на гитаре
С улыбкой на лице.
Сейчас все иначе,
В моей жизни всё изменилось.
Что я могу сделать?
Всё не так, как было раньше
*
В первую ночь после возвращения из больницы Денису не спалось. Задремав на несколько часов, он проснулся в шесть утра и больше не смог сомкнуть глаз. Провалявшись с час и поняв всю тщетность попыток заснуть по-новой, он спустился вниз. Хотел зайти в «музыкалку», но проклятая тишина в голове отпугнула. Что делать в окружении нот и инструментов, если один их вид причиняет страдания?
Вместо студии он прошел в гардеробную и, порывшись в вещах, достал старую жестяную коробку из-под бельгийского печенья. В ней он, когда был ребенком, хранил важные для себя, памятные вещи. Коробка переехала вместе с ним в Москву из детдома, а потом и из квартиры в особняк, но открывал он ее редко. Сегодня же ему захотелось ее открыть.
Дэн влез на стремянку, снял с верхней полки коробку и вытащил из нее, порывшись, золотое материнское кольцо. Он давно уже не носил его на шнурке, а сунул подальше и забыл.
Сейчас он держал его двумя пальцами и рассматривал внимательно, словно стараясь обнаружить в нем скрытый механизм, как в шкатулке с секретом. Ничего подобного, разумеется, не было и быть не могло, и все же, как оказалось, кольцо хранило тайну.
«Я его никогда не снимаю, и ты тоже должен носить кольцо, потому что срок настал. Возвращайся домой!» - сказала ему рыжая ведьма. То есть Марина Зубкова. У нее на пальце имелось похожее колечко. «Кольцо Хозяйки».
«Что еще за хозяйка? Неужели та, из старой самарской легенды?» Дэн знал только одну Хозяйку – Хозяйку Жигулевских гор, повелительницу змей и хранительницу кладов. И что означает полустертая надпись на внутренней стороне? Есть ли на свете переводчик, способный ее расшифровать?
Золотой ободок тускло сиял в полоске света, льющегося из окна. Две треугольные змеиные головы соединялись в ядовитом поцелуе, и их круглые ямки-глазки выглядели при этом удивленными. Они словно бы смотрели на Дениса и вопрошали: «Ну, и чего ж тут непонятного? Все же просто!»
Денису все казалось сложно. Если его мать на самом деле вовсе не его родная мать, то должен ли он считать ее кольцо своим? Это, наверное, не его наследство. Память – да, но прав на «змеиное кольцо» он не имел. Зато он имел права на какие-то сумасшедшие деньги, хранящиеся в итальянском банке. «В этом… как его? Трастовом фонде».
Что лучше: золотое колечко Хозяйки или банальные финансы, за которые можно купить миллион подобных колец?
Убрав кольцо обратно в коробку, Дэн отправился в кухню и сварил себе кофе. С дымящейся чашкой в руке он подошел к панорамному, в пол, окну. За стеклом по небу растекался влажный день. Дождь шел всю ночь, и сад был насквозь промокший. На тротуарной плитке у крыльца виднелись серые лужи, в которых отражалось такое же серое небо.
Денису нестерпимо захотелось на воздух: вдохнуть полной грудью запах сырой земли, услышать, как щебечут птицы и капает с листьев капель. Он не слышал этого так давно! Вся весна прошла мимо, оставшись навсегда по ту сторону больничного окна.
Торопливо допив кофе, он накинул ветровку и вышел на крыльцо. Стекла в доме не пропускали звуки с улицы, и он удивился, услышав не беззаботные песни птах, на которые рассчитывал, а глухое урчание мотора с другой стороны дома. Там располагался гараж. Но кто мог прогревать машину в столь ранний час? Элька спала, и ее желтенькая «француженка» торчала недалеко от крыльца, при въезде.