Одно время учитель из Рождествено, Семен Потапович, навещал его и говорил, что пытается собрать пакет документов, чтобы забрать к себе, но что-то у него не срослось. Денис ждал его, но старый педагог перестал к нему приезжать. По этому поводу Димон прочитал ему целую лекцию.
- Ты, Маэстро, совсем дурак. Люди – они ж все предатели и думают только о себе и своих благах, - цинично разъяснил он. – Этот твой старик из села – думаешь, он к тебе приезжал, потому что любит, как внука родного? А вот и нет! Опекунам неплохую зарплату платят. Была надежда ее получать – он к тебе гонял через весь город, а как отказали ему – так и имя твое забыл. Нафиг ты ему сдался без денег-то!
- Да не может такого быть, - попытался ему возразить Денис, - я не верю! Очень много на свете хороших людей, и Семен Потапович один из лучших.
- Они все хорошие, пока им это выгодно, а в ущерб себе никто не будет хорошим для других. Пока ты нужен кому-то, ты имеешь смысл. Заруби это себе на носу! Чем меньше в жизни разочарований, тем легче тебе будет жить.
- Семен Потапович приедет ко мне, вот увидишь!
- Посмотрим, - лаконично ответил Димон.
Старый учитель так и не приехал. Денис ждал его, ждал, но больше они никогда не виделись.
- А что я говорил? – любил потом повторять Димон, провоцируя слезы и полынную горечь на сердце. – Не будь таким чувствительным рохлей, Маэстро. И ваще, тверди чаще: жизнь нас бьет, а мы крепчаем!
Предательство Семена Потаповича и правда было для Дениса сродни удару кувалдой по голове. Это был ураган негативных мыслей и чувств, сорвавший с него розовые очки. «Пока ты нужен кому-то, ты имеешь смысл» – эти страшные слова стали отныне для Саблина девизом. Он понял, что не нужен сам по себе, людям нравятся лишь то, что он делает, а делать он умел единственное – музыку. Ради музыки они смиряли рядом с ним свой нрав, уступали, лучились добром. Пока с ним его музыка, он не пропадет.
*
Потеряв после аварии способность петь и вообще творить, Денис четко осознал, что больше не нужен никому. Музыка ушла, а вместе с ней ушла и защита. Пока окружающие этого не знают, они помнят его прошлые заслуги и относятся к нему хорошо, но как только поймут, что Дэн превратился в пустую оболочку, то неизбежно отвернутся.
Он должен был что-нибудь придумать, пока не стало слишком поздно. Пока никто не догадался, что он остался совсем один. Один в поле не воин. Одного так легко забить ногами, набросившись шумной толпой. Вчерашнего кумира толпа будет втаптывать в грязь с не меньшим пылом, чем когда аплодировала, вознося его на пьедестал.
Володя включил радио и нашел музыкальную радиостанцию, чтобы не тяготиться тишиной в салоне.
- Не возражаете? – поинтересовался он.
- Нет, пусть играет, - вежливо ответил Дэн.
«Кто я теперь такой, чтобы возражать?» - горько подумал он.
Третья по счету песня оказалась из репертуара «Валенок». Со смешанными чувствами Денис вслушивался в собственный (потерянный!) голос, выводивший пронзительную балладу на стихи поэта-байрониста Алексея Тимофеева:
«Ах вы, ветры, ветры буйные,
Ветры буйные, залетные,
Принесите вы мне весточку
От родной моей сторонушки!
Там так ярко солнце красное,
Там свежи луга зеленые,
Там родная Волга-матушка,
Там звучна так песнь разгульная!..» (* Тоска по Отчизне, 1830г)
Дэн вспомнил вдруг, откуда он родом. И это понимание очень четко наложилось на слова Марины Зубковой, всплывшие в памяти как по заказу: «Возвращайся домой! Только там мы сможем тебя защитить. В Москве ты беззащитен и губишь себя. Губишь свой дар!»
«А может, и правда стоит вернуться? – подумал Денис. – Может, это и есть выход? Подсказка. Не Рязань – Самара!»
Он осторожно погладил мамино кольцо на пальце. «Твой срок пришел». Не пора ли выяснить, что это означает? Не поручать детективу копаться в его грязном белье, а самому взяться за расследование! Ему давным-давно стоило это сделать.