Выйдя из отеля купить себе новый телефон, а заодно и нормально поужинать, Саблин со смешанными чувствами брел по улицам, узнавая их и не узнавая. Свернув на Ленинградскую, ставшую пешеходной еще на его детской памяти, он, тем не менее, едва ориентировался на ней, хотя сами дома мало поменялись. Поменялась аура.
Стоял чудесный по-летнему теплый вечер, гораздо теплей, чем сейчас в Москве, и на улице было много народу. Дэн попал в настоящую толпу, которая затянула его и понесла к Волге. К набережной шли туристы, обвешанные кинокамерами и фотоаппаратами, чтобы запечатлеть закат, а им навстречу по лестницам-спускам двигались другие отдыхающие и жители города, и эти потоки схлёстывались, порождая подобие маленьких водоворотов.
Набережная тоже изменилась. Вроде бы все было то же самое: река, полоска пляжа внизу и округлая линия холмов на противоположном берегу, но под ногами появилась современная плитка и выделенные полосы для велосипедистов, вдоль тротуаров открылись пункты проката, вокруг было много цветов, необычных скульптур и инсталляций – и все это полностью поменяло царившую здесь некогда атмосферу. Денис потерялся в ней. Он жаждал вписаться в старые рамки, но у него не получалось, потому что этих рамок больше не было. Он шел, вертя головой, словно пришелец, попавший на чужую планету. По сути, он им и являлся сейчас – инопланетянином. Он успел врасти в Москву, но Самара – не Москва и никогда, слава богу, ею не станет.
Ощущение чуждости никак не уходило. Это было объяснимо, но непривычно. Наверное, Дэн и сам стал другим человеком. Он смотрел на все иначе, через призму приобретенных привычек. Самарские доминанты – Волга, Жигули и вольный ветер, пахнущий солодом и хмелем, – остались неизменными, но его душа была напрочь перепахана московскими реалиями и искала иное.
И все же родной город помнил блудного сына. Из приоткрытой двери кафешки явственно доносились написанные им аккорды в исполнении местного музыканта. Денис был рад, что за ним не бегают с воплями, не требуют заселфиться, не тыкают в него пальцами и не смущают пристальными взглядами. Ему была необходима пауза, и гордость артиста никак не страдала. Его творчество жило, и это главное. Он тоже планировал жить и обязательно заживет как прежде, едва столичная маята опадет с него хлопьями, а вместе с ней развеется все ложное и наносное, что он зачем-то успел нацеплять на себя, словно репьи на штаны.
У парапета, отделяющего полоску берега и тротуар, толпились семьи с детьми. Дети ели сахарную вату и мороженое. Молодежь каталась на самокатах. Приезжие фоткались у необычного памятника «Бурлаки на Волге», представляющего скульптурную композицию знаменитой картины, фоном которой служили великая русская река и Жигулевские горы, тающие в фиолетовой дымке.
Эти горы, собственно, и не горы вовсе, а, скорей уж, холмы, притянули к себе его взгляд и долго не отпускали. Самый высокий утес был всего-то метров четыреста, но на бескрайней степной равнине, тянущейся вдоль Волги, Жигулевская гряда всегда смотрелась как неприступная крепость, возведенная на острове посреди моря. Денис встал, положив руки на парапет, и смотрел на нее, а ласковый ветер шевелил вихры на его затылке, осторожно перебирая их, как это сделала бы материнская рука.
В водолазке с воротником-стойкой, закрывающей уродливый шрам, ему было жарковато, но от реки тянуло прохладой, и он надеялся, что не вспотеет. Увы, про дезодорант он при поспешных сборах забыл, как забыл и десяток других полезных вещей. Например, вспомнил о зубной щетке, но про зубную пасту не подумал, не взял расчёску. А еще перед ним вставала во весь рост проблема стирки вещей и покупки недостающих мелочей. В отеле, наверное, была возможность сдать их в прачечную, да и магазинов вокруг было полно, однако все казалось дорого. Расплачиваясь в Москве картой, Дэн редко обращал внимание на цены, теперь же, пройдясь мимо витрин магазинов и ресторанчиков на Ленинградской, он невольно сопоставлял ценники с имевшейся при нем наличкой, и испугался, что деньги истают за пару недель.
Впрочем, Денис не собирался отступать и унывать. Ему придется осваиваться заново, как-то организовываться, может быть, снять квартиру... В Самару собирался вскоре прилететь нанятый им детектив, Дэн думал уже о том, чтобы ему позвонить и скооперироваться, но спешить с этим не стоило. Сначала ему бы хотелось самому влиться в процесс, укорениться тут и быть не помехой в расследовании, а подсказчиком и местным знатоком. Добиваться этого, как ему представлялось, придется быстро, и от обилия вызовов слегка кружилась голова.