Денис никогда бы не сделал у себя лестницу, от подъема по которой кружилась голова, однако переделывать ее не стал. Он даже шторы в комнатах не заменил, а принял дом таким, каким он есть. Саблин вообще считался неприхотливым в быту, вопросы моды, престижа и удобства не занимали его, даже когда он разбогател и мог позволить себе любой ремонт и переделку. Собственно, дом этот в охраняемом поселке тоже купил на его имя Пигаль. Когда-то здесь жила начинающая певичка – любовница страшно богатого человека, но ее двойная карьера (любовницы и певицы) не задалась, и особняк выставили на продажу вместе со всей обстановкой.
Решающим фактором при покупке выступила просторная комната для музицирования и звукозаписи, оборудованная по последнему слову. Там находился прекрасный режиссерский пульт, по центру стоял белый рояль с потрясающим звуком, в углу на помосте – ударная установка, а на выстроившихся вдоль стен стеллажах сегодня хранились инструменты: три гитары, тромбон, саксофон, скрипка, аккордеон и два синтезатора. Денис умел играть на них всех. И ежедневно играл – для дела и просто для души. Даже в больнице своих занятий не бросил: выходил в парк, а в непогоду – в холл на первом этаже возле столовой, и веселил больных и персонал бесплатными концертами. Правда, делал это не так часто, как следовало бы, и больше по необходимости, заставляя себя перебарывать апатию и тоску. Удовольствия от игры и былого куража он совсем не получал, но хотя бы разминал пальцы.
Открыв дверь в «музыкалку» (как по-простецки они величали этот истинный храм Гармонии), Дэн зажег свет и осмотрелся. Если честно, он был уверен, что без него тут устроят бардак. Студию имели право посещать все члены группы, «Валенки» ежедневно здесь репетировали, и Денис отлично помнил, какой хаос воцарялся после их творческих посиделок. Но сегодня все инструменты лежали строго на своих местах. Стопки партитур чинно покоились на полках. Чистая нотная бумага с набором ручек, аккуратно разложенная посреди рабочего стола, неприкрыто намекала, что пора бы заняться делом. Пахло моющим средством, все блестело и бликовало, отчего комната смотрелась невероятно просторной, по-больничному стерильной и чужой.
Денис сморщился. Чувствовать себя хирургом в операционной он не хотел, он хотел быть музыкантом, однако в хорошо изолированной комнате стояла гробовая тишина. Она ощущалась слишком ярко и вызывала ассоциацию с пробоиной, из-за которой красавец-корабль неминуемо идет ко дну. Или с черной дырой размером в половину Вселенной. На фоне полнейшего беззвучия вид нотной бумаги казался ему издевательством. Руки чесались смахнуть все это безобразие со стола – но сей демарш не принес бы ему облегчения, Денис предвидел это и потому лишь бессильно сжал кулаки.
- Может, сыграешь что-нибудь? – с некоторой надеждой поинтересовался Олег Ефимович, замирая на пороге. – Музыка лечит. Сыграй своего любимого Баха, он универсален.
От прозвучавшей банальности у Дениса свело скулы. Может, конечно, музыка и лечит кого-то, но не его. И не сейчас. Сейчас он болен тишиной. Она разъедала его изнутри почище любой заразы, и чужие мелодии не имели права служить лекарством, они лишь усугубляли страдания.
Ни слова не говоря, Дэн выключил и свет и плотно закрыл за спиной дверь.
- А хочешь, я Эльку к тебе пришлю? - не унимался опекун. – Она просилась. Хочет загладить свою вину.
Эльвира Ахметова числилась в «Валенках» бэк-вокалисткой, но после аварии, в которой пострадал Саблин, пошла в гору и записала соло на кавер-версию популярной западной композиции. Насколько Денис знал, в ротацию запись так и не пошла, Эля исполняла ее по клубам и площадкам живьем, но лиха беда начало. Эта девица обладала большими амбициями, по масштабам сопоставимыми с ее грудью внушительного размера, которой она, не смущаясь, прокладывала себе дорогу. Ни для кого не было секретом, что хотя Денис с ней и спал по-настоящему, а не только числился женихом ради пиара, скромная роль жены знаменитости не являлось мечтой всей ее жизни. Возможно, лишь ступенькой для старта в прекрасное будущее. До недавних пор Саблина это почти не волновало, но сегодня Эльвира вряд ли смогла бы стать его спасательным кругом.